Профессор встрепенулся:

– А вы прекрасно осведомлены, молодой человек.

Разумовский покачал головой:

– Но этого не будет, профессор.

– Чего не будет? – чуть слышно переспросил Зинберг.

Разумовский откусил сразу пол кекса и сделал пару больших глотков кофе. Он заметил, что профессор слегка побагровел.

– Вы взволнованы. Но я вынужден вас разочаровать. Не будет у вас титула графа. Мало того, вас с позором выгонят из Научного Совета. А вскоре от вас отвернутся коллеги, ассистенты и ученики, даже боясь произносить ваше имя всуе, – Разумовский злобно усмехнулся. – Надо же, ваши приятели – Уильям Томсон, Джеймс Джоуль… вы могли бы тоже войти в историю науки, если бы не маленькая интрижка четыре года назад…

Зинберг еще сильнее побагровел и судорожно вцепился пальцами в подлокотники.

– Дышите глубже, профессор, вы взволнованы. Я не хочу чтобы с вами прямо здесь случился апоплексический удар. Вы ведь уже наверняка поняли о чем речь. Ваша племянница Бронхильда. Сколько ей тогда было? Двенадцать? Из-за нее вы покинули Пруссию?

Профессор заиграл желваками и нахмурился:

– Вы вздумали пугать меня? Я под защитой Секретной Службы!

– Вряд ли королева Виктория одобрит надругательство над девочкой. У меня на руках имеется признание Бронхильды. Вы насиловали ее на протяжении месяца, пока не покинули Пруссию. У меня также имеется признание ее сестры Марты…

– Хватит! – вскрикнул профессор.– Что вы хотите? Денег?

– С завтрашнего дня вы перестаете работать на правительство Британии в сфере вооружения. И в течении десяти дней уезжаете из страны.

– Куда?

– Все равно. Средств у вас достаточно, чтобы безбедно прожить несколько лет. Можете заниматься наукой, но никаких военных кораблей и вооружения. Если вы не выполите эти условия, бумаги окажутся у королевы Виктории. А также в Парламенте у лорда Пальмерстона и королевского судьи Самюэла Китта. Кстати, в бумагах есть сведения и о ваших амурных приключениях и в Лондоне… Боюсь королева и вышеозначенные лица не одобрят этих похождений. Вас будет ждать не только изгнание из Научного Совета… но скорее всего заключение в Тауэр, где есть особый подвал для насильников и педофилов…

– Да кто вы такой, черт бы вас побрал!– Зинбергу стало тяжело дышать, он быстро расстегнул верхние пуговицы на камзоле.

Разумовский холодно посмотрел в глаза профессору.

– Была бы моя воля, я бы расстреливал таких как вы – без суда и следствия… Прощайте, профессор! – он допил кофе, привстал и быстро вышел на улицу.

Слегка встревоженный охранник тут же вошел в пирожковую и приблизился к профессору, который будто сразу осунулся и постарел на десять лет.

– Мистер Зинберг, с вами все в порядке?

– Да пошел ты к черту…– устало выдохнул профессор.

***

В полдень мы с Хэмом вышли из усадьбы и направились по лесной тропинке.

– Хэм, воздух здесь просто необыкновенный! Не сравнить с лондонским смогом.

– Сэр, обратите внимание, какая здесь удивительная растительность. Ближе к морю растут сосны и можжевельник, а за холмом густая дубовая роща, которая тянется до самого Роквиля. В лесном озере вода прозрачная, видно даже карпов на глубине восьми футов.

– Ты говорил, что в лесу можно даже поохотиться?

– Да, сэр. В лесу водятся дикие кабаны и олени, не говоря уже о мелкой дичи…

– Никогда на стал бы охотится на оленей…

– При всем уважении, но беднякам в голодный год приходится добывать в лесу любую дичь. Но в ваших владениях охотится точно никто не будет… –пожилой слуга задумался.

– В прошлом был какой-то прецедент?

– Очень давно. Тридцать восемь лет назад. Тогда я был совсем юношей. Два браконьера из Роквиля убили оленя в вашем лесу. Огромного резвого самца. Саймон, дедушка Элизабет, приказал отыскать браконьеров. После того как бедолаг отыскали и привезли в поместье, на них самих устроили настоящую охоту. Парням дали час форы. Если бы они успели пересечь лес – то спаслись бы. Одного из браконьеров нагнали и изрешетили