Зеленый – кнопка «вызов» на телефоне. Оливковый – влажные листья. Хаки – выгоревшая краска троллейбуса. Шартрез – купол дома Зингера.

Бирюзовый – самый модный цвет сезона. Морской – сегодняшнее прогретое небо. Голубой – глаза. Синий – твоё объятие. Ночная синь – твои слова. Лавандовый – мягкий закат. Фиолетовый – ночь. Пурпурный – мертвое сердце.

Алый – праздник…

«Алые паруса»

Редактор позвонил и сказал, что мы забыли про «Алые паруса» и что там «должен быть наш человечек». У меня, в общем-то, и не было планов на вечер и на ночь, но поторговаться я был профессионально обязан – это есть часть корпоративной культуры.

За: оплата в полуторном размере, пьяные выпускницы, ни разу не был на празднике.

Против:

– И такси до дома…

– Метро работает всю ночь, так что сам доедешь.

…В центре дюже многолюдно, хотя уже заполночь. Я на Невском, вокруг какие-то жлобы и преступной наружности иностранцы. Из окна проезжающей машины доносится песня с незамысловатым текстом: «Секс, секс»… Вообще, от прохожих вокруг много незамысловатых слов доносится. В кармане у меня маленькая бутылочка сливового «Цвака», я посчитал, и оказалось, что я единственный человек в городе, у которого есть сливовый «Цвак». Вместе с бутылочкой мы свернули на Малую Садовую, здесь очаровательная факирша строила мне глазки, пока размахивала огненным веером – видимо, надеялась, что я включу её в свой репортаж. Вокруг людей, следивших за шоу, кружили бомжи и задавали неудобные вопросы. Я поговорил с одним из них, но чувствовалось его напряжение, он явно хотел от меня что-то. (Как знаете, когда девушка на первом свидании говорит, что провела четыре года в школе элитных эротических массажисток для высшего партийного китайского руководства и умеет делать таки-ие вещи, а потом спрашивает про твои увлечения, а ты, отвечая ей, думаешь только об одном.)

Мы свернули на Итальянскую и влились в толпу гуляк, которая потоком неслась в сторону Дворцовой. Я стал следить за компанией ребят, которые, в свою очередь, следили за впереди идущей компанией и комментировали их неловкое ребяческое поведение.

Один из них достал из кармана бутылочку «Цвака», я удивился и заподозрил неладное. Поравнялся с ним и в ужасе понял, что это я.

Впереди вычерчивался любовный треугольник. Было две девушки – одна красивая, высокая, статная, грациозная, легкая, тёплая брюнетка, вторая – никакая. Однако, молодой человек (вершина треугольника и вершина эволюции) обнимал и проявлял внимание ко второй, неказистой, чем показывал небывалую дальновидность и понимание женской психологии. Я хотел было поделиться своими наблюдениями с ребятами, но краем глаза заметил, что на меня смотрят сбоку… Я быстро оглянулся и увидел… Себя. Этот похожий на меня резко отвернулся и быстро зашагал прочь, свернув на канал Грибоедова.

По каналу носились аквабайкеры, которые пытались резкими манёврами обрызгать прохожих, в том числе и меня. У них не получалось, потому что было узко. Мы все стояли и смеялись над ними, и один закричал, что они ещё покажут нам, где-нибудь на Фонтанке или Неве.

Я пошёл дальше на Малую Конюшенную, там было спокойно. Вышел на Большую Конюшенную и наступил на что-то липкое и красное, подумал, что кому-то оторвали руки за разбитый портвейн, и я шагаю по крепленой крови. Ну да ладно. У бутика Эрмэ стояли девочки и смотрели на посуду. Я хотел было сказать, что это всё пустое, чтобы они не грезили о далеком, а упорно трудились и, может, когда-нибудь позволили бы себе императорский фарфор по талону, как увидел на противоположной стороне ту компанию со мной во главе.