Погода прекрасная, солнце, ветра нет, градусов +20 °С, по ощущениям +24 °С.

Можно ходить без шапки, в футболке и штормовке.

Приходьки встретили меня, довезли до хаты, пригласили на ужин, накормили-напоили, обещали топинамбуров даром дать – они им и задаром не нужны.

Проводили до бассейна.

Дали с собой пучок укропа и лука-шалота с грядки.

Пригласили на утренний кофе.

Какие душевные все-таки люди.

И помидоров рассады обещали, и чего-то еще, уже я и не помню. И того, и этого.

Подарили сланцы для бассейна.

Хотели новые, но я попросила старые.

Доносить и выбросить.

Цветет гусиный лук Накаи, медуница и будра, мать-и-мачеха и одуванчики.

Купальницы и княжики охотские пока в бутонах.

30 мая, четверг

Что-то вроде ничего еще не сделала, а устала.

С утра пила у Приходек кофе, ела сырники.

Помогала Наталье Леонидовне рвать крапиву для кур моей соседки Ольги Сидоровны и копать топинамбуры для меня.

Показала будру – кошачью мяту, обещала медуницу показать.

Отнесла крапиву, обещала купить яиц.

Посадила топинамбуры в три рядочка.

Подвязала часть малины, придавленной досками, зимой упавшими с козырька подъезда.

Замочила листья одуванчика в соленой воде – мне сказали, что они от этого перестанут горчить. Нет. Это ложь.

Принесла медуницу, выпила свежеразмороженного березового соку.

Навестила Наталью Петровну Сычеву, подарила ей книги. Две своих и дневники Камбуровой. Выпили чаю с тортом, оставшимся с ее дня рождения.

Сфотографировала визитку сантехника.

– Зачем вам эти топинамбуры? Я все это уже проходила, потом избавлялась от них. Что вы с ними будете делать?

– Есть! У меня аллергия на картошку! К тому же они очень полезны.

– Да, я знаю, инулин и все такое – но никому они тут не нужны.

– Ну, это мой эксперимент, вы свой провели, а теперь моя очередь.

– Да пожалуйста!

Навестила Марину Воронову, ела войлочную вишню от Нэли Коровиной и слушала, как все плохо. Пока она ездила в Москву и на Урал, в Кулгур, в поисках молодой смены, какие-то несовершеннолетние придурки украли мотоцикл. Милиция нашла его за сутки, но в разобранном виде.

– Милиция у нас хорошо работает. Контингент называют фауной. Я сказала, пусть возвращают в том виде, в каком угнали, или отдают 80 тысяч. Ты велосипед свой в квартиру завози, у нас очень любят красть велосипеды.

Велосипед сперва надо накачать, ну да мне не к спеху.

Из нового хорошего – на участке вырос кошкин дом – двухэтажный вольер для многочисленных кошек и будкой для пса Алтая на первом этаже. М. даже свет туда провела, к изумлению работника, который все это возвел.

– А что, может, и туристы захотят снять это помещение, им нужны будут розетки!

Кто знает, действительно, этих туристов. Ходят же люди в котокафе котиков гладить. А тут можно будет ночь провести в котиках…

Кошкин дом.

– Унитаз лобненский не бери, бери китайский.

– Да я не собираюсь срочно покупать унитаз, мой бюджет на это не рассчитан. Сколько трубы перекинуть еще будет стоить, я не знаю.

– Пойдем посмотрим, мне давно отдали какой-то, может, он тебе подойдет.

– А ты-то что не поставишь себе его?

– Я пока не хочу, потом куплю новый. Ты покажи ему этот, может, он и подойдет, все равно на машине он. Заберете. Арматуру купите и поставит.

Сантехник попросил перезвонить завтра утром – сегодня он пашет землю.

Старый слепой пес Ялик зимой умер.

Кобель Варя линяет, сер от пыли, но все так же радушен.

Трехлапый Алтай по-прежнему сидит в вольере и грызет культю, от этого она не заживает до конца.

Прибившийся прошлым летом черный котенок Уголек тоже теперь трехлапый – попал в капкан.

Рыжий кот все так же орет и разбойничает.