– Дура, подожди, не делай этого!..

Поздно, она уже засветила молотком в стеклянный проем зеркала. Зазвенело. Впрочем, она здесь ни при чем. Как я и думал, наказание не заставило себя настойчиво ждать. И нечего теперь рыдать – моей судьбы уже не склеишь.

Да! Разбросало меня после той ночи по свету. Ведь свойство наше зеркальное такое – сколько не дели, отражаем мир все равно, как есть. Большинство осколков, конечно, под землей без света сгинуло. Части досталось занятие не из приятных – отражать по помойкам и свалкам всякую дрянь. Кто-то тихо лежит в травке, наслаждается небом и развлекается насекомой ратью. Но все искупает самый большой кусок, что она оставила у себя, вставив в красивую рамку.

И хотя пятно у нее все там же, на правой щеке, она счастливо вышла замуж за хорошего парня. У нее растет прелестная девочка. Но время от времени она совершает странный обряд. В отсутствии мужа, она достает из укромного места неправильной формы зеркало, пристально всматривается в него, целует, кладет к себе на живот и долго-долго так лежит, о чем-то вспоминая.

Ровно в шесть часов тридцать минут пять секунд вечера в самом центре Москвы из-под крыши аварийного дома номер четыре по улице Грановского сорвался кирпич, сопровождаемый порядочным куском штукатурки, а в шесть часов тридцать минут восемь секунд он уже нанес моей голове сокрушающей силы удар, от чего в ней испортился какой-то механизм, ответственный за нормальное восприятие мира.

Я не почувствовал никакой боли, но с удивлением заметил, как издевательски медленно к моим глазам стало приближаться асфальтовое покрытие улицы, в котором я вдруг стал различать мельчайшую структурную подробность. У меня даже сложилось впечатление, что я падаю лицом вниз не единожды, а несколько раз подряд.