Планы это такие, что я не решаюсь их доверить бумаге, несмотря на то, что их привезет тебе самый надежный гонец. Думаю, это мы обсудим с тобой при личной встрече, на близость которой я очень рассчитываю.

Ну и в-третьих, тебе отдельный привет от Тироля. Этот грубиян, прознав про мои несчастья, самолично удостоил меня своим посещением, чего, как говорят, не делал ни для кого раньше. По крайней мере, моя мать, которая, оказывается, очень много о нем наслышана, утверждает именно так.

Кстати, он привез какие-то мази, «которые в принципе должны бы помочь, но гарантию на которые дать не представляется возможным по особым физиологическим причинам моего организма». После таких слов, которые я повторил тебе почти дословно, я его горячо поблагодарил, но использовать не решился, хотя, думаю, если бы не твоя посылка, наверное, рискнул, поскольку в критических ситуациях люди обычно хватаются за любую «соломинку». Кажется, на этот счет есть соответствующая случаю пословица.

Сам он полон энергии и здоровья и на полном серьезе продолжает мечтать о неком звании. Знаешь, я от скуки как-то представил, как это будет, с его-то заносчивостью и невыносимым характером, и решил, наверное, это было бы забавно.

Кстати, ему похоже у меня не понравилось, он умудрился переругаться со всеми, с кем мог, упоить вусмерть всю мою прислугу и, не попрощавшись, отбыть к себе.

Похоже, моё письмо грозит перерасти в обширный трактат о моей жизни, читать который будет так же скучно, как все те, которые мне пришлось написать в свое время, будучи таким же студентом, посему я заканчиваю свое повествование и в заключении напоминаю еще раз, чтобы ты дал подробную информацию об интересующей меня даме подателю сего письмо.

С уважение, барон Гарди

и твой друг Ромер.

Мил сложил прочитанное письмо в четверть и поднял глаза на неподвижную фигуру.

– Вы зря отказываетесь садиться, сударь, – произнес он, пристально вглядываясь в невозмутимое лицо гонца. – Не такой уж я вельможа, можете мне поверить, чтобы стоять передо мной.

– Благодарю Вас, милорд, я привык быть на ногах, – холодно ответил гонец.

– Я напишу ответ позже, хочу еще раз его перечитать.

– Как скажете, милорд, мне зайти к Вам, или Вы передадите ответ через своего слугу?

– Я зайду к Вам сам, сообщите мне свой адрес, когда обживетесь, я так понимаю, Вы тут надолго?

– Это зависит только от Вас, милорд.

– А, ну да, – кивнул Мил. – Кстати, не стоит называть меня милордом, во-первых, это не соответствует действительности, а во-вторых, я к этому не привык.

– Хорошо, сударь, – поклонился гонец.

– Эледиор, хорошее имя, – продолжил Мил, задумчиво пробуя это слово, – по-моему, так звали великого воина древности.

– Совершенно верно, сударь, – слегка поклонился гонец.

– Знаете, господин Эледиор, я не совсем понял из письма барона, что там произошло с Элеонорой и графиней?

– Я не хотел бы вытаскивать сор из избы, как говорят наши крестьяне, но учитывая то доверие, которое к Вам питает госпожа графиня, думаю, было бы правильно поставить Вас в известность о той непростой ситуации, которая сложилась в Доме Лозия.

– Мне бы очень хотелось об этом поподробнее.

– Да, конечно, сударь. Дело в том, что госпожа Элеонора стала считать, что господин барон воспользуется ситуацией с неразберихой, которая в настоящее время существует с рождением близнецов, и добьется титула барона Лозии и наследника графа Лозии.

– Насколько я понял одного очень пронырливого адвоката, он имеет полное право на это, и было бы скорее удивительным, если бы он отказался от этого права.

– Несомненно, сударь.