Дорога повернула и неожиданно оборвалась. В самом буквальном смысле. Чёткий, приятный глазу мир заканчивался, будто неаккуратно вырванная из книги гравюра. За обрывом клубился уже знакомый белый кисель, ближе к горизонту переходящий в серый туман. Налетевший из-за наших спин порыв ветра умчался вперёд, достиг тумана и на мгновенье разогнал его. Я увидела тысячи и тысячи каменных дорожек, по которым бредут бессчётные вереницы пепельных теней. Наверное, дело было в магии этого места, или в помощи Эйда, но я без труда различала крохотные фигуры на немалом расстоянии.

Миновало несколько секунд, и всё вновь заволокло свинцовым туманом и белым маревом.

– Это и есть Небытие, самое пограничье Серых Земель. Никогда не приближайся к нему. Ты рискуешь лишиться собственной виты.

Хм. Я же игрок. Что со мной случится? Удаление персонажа? Или моя раса сменится на «зомби» или «бесплотный дух»?

Потенциальный собрат коснулся моего плеча и кивнул головой в обратном направлении, предлагая вернуться. Я подспудно ожидала от прикосновения чего-то особенного, но оно оказалось до обидного обыденным. Ни мороза по коже, ни дрожи в коленях – просто прикосновение. Обидно даже.

Бросив прощальный взгляд на неразличимое в мареве Внемирья Небытие, я зашагала вслед за Эйдом.

– Лишённая подпитки виты, душа слабеет и со временем истаивает, исчезает навсегда, – продолжил он ликбез. – Но есть и другие. Души, которые сохранились в памяти живущих. Чем чаще их вспоминают, чем более яркие, сильные эмоции испытывают помнящие, тем больше энергии получают души в Серых землях. Кому-то едва хватает на то, чтобы противиться зову и оттягивать время последнего путешествия к вратам в Небытие. Но некоторые копят очень и очень много силы. И все они хотят вернуться. Пусть ненадолго, но вернуться.

Он замолчал, а я вдруг задумалась, что происходило с душой инструмента, пока он пылился в закромах у Астильбы. Пребывал в Серых Землях? Скучал во Внемирье? Был развоплощён и не осознавал себя? Надо будет обязательно расспросить его об этом.

– Барды в своих песнях сохраняют память о душах, – вновь заговорил Эйд. – Зачастую, самую сильную память. Песни о великих подвигах, пламенной любви, о героических свершениях поют веками. Воспоминания о воспетых душах хранят тысячи тысяч живых. Известная песня способна стать твёрдой и прямой дорогой между Серыми Землями и миром живых. Я был создан мастером для того, чтобы помогать одному барду призывать такие души. И я хорошо знаю опасности, что подстерегают на этом пути. Редкий подвиг героя обходится без злодея. И в песнях невольно сохраняется память о великих негодяях, предателях, подлецах. Их тоже питает память живущих, они также мечтают вновь увидеть мир, и песни бардов с лёгкостью открывают дорогу и для них.

Слушая эту историю, я невольно восхитилась изворотливостью гейм-дизайнеров. Красиво они всё обстряпали. И ведь как ладно ложится эта легенда на извечное человеческое стремление сохраниться в памяти потомков, быть воспетым в песнях, оставить след в истории. Это лишь стремление душ не потерять себя после смерти. Но вот мысль о том, что вместо души героя себе в помощь я вызову какого-то сомнительного злодея древности, беспокоила.

– И как же избежать такого исхода? – задала я напрашивающийся вопрос.

– Существует несколько способов, но пока тебе доступны лишь два из них. Первый – использовать или сочинять песни, в которых злодеям будет уделяться как можно меньше внимания. Песни, где нет имён, а есть лишь общий образ, как правило, живут в отрыве от памяти о самом негодяе.