Оказалось, что девицы не врали, и всё, действительно, горело, трепетало и дрожало. Ноги у меня сразу подкосились, и каким-то образом мы с добрым сэром оказались лежащими на бережке – я снизу, сэр сверху – и продолжали целоваться. Причём, я зачем-то обхватила его за шею, как будто мало было его руки на моей талии, и когда его язык коснулся моего языка, меня это не возмутило, не ужаснуло, а наоборот – подстегнуло к действию. Толкнув рыцаря, я заставила его перевернуться, так что уже он был внизу, а я сверху, и очень удобно устроилась, прижимаясь грудью к его груди. И стоило немного потереться об него…

Он рыкнул мне прямо в губы и схватил за затылок, ещё крепче прижимая к себе, а другая рука переместилась с моего пояса пониже и уже тянула подол моего платья, пытаясь его задрать.

Наверное, именно это и привело меня в чувство. А может – ржание лошади, которое я услышала, как что-то невообразимо далёкое. Но так или иначе, прозрение наступило мгновенно, и я укусила сэра рыцаря за нижнюю губу, и он с проклятьем отпустил меня.

- Вы чего, леди…

Договорить ему я не дала, залепив хорошую пощёчину, а потом попыталась встать, совсем запуталась в подоле платья, и предпочла отползти в сторону на четвереньках.

Больше всего хотелось опять окунуться в ледок в погребе Сегюра, чтобы лицо и уши перестали гореть.

Вот так гордая наследница гордого отца!..

Я украдкой взглянула на сэра Мюфла. Он как раз поднялся на ноги, потирая левую щёку, и физиономия у него была – мрачнее некуда.

- И за что вы меня так? – выдал он.

- А вы не догадываетесь? – язвительно спросила я, собирая волосы в узел и отжимая, а потом делая то же самое с подолом платья. – Ещё раз дотронетесь до меня – пожалеете!

- Вообще-то, я вас спас, - сказал он с возмущением. – Вытащил из реки.

- Ну конечно, - поддакнула я, тоже вставая и подворачивая подол, чтобы удобнее было идти. – Сначала вытащили, потом уложили – просто чудесно!

Он побледнел, покраснел, опять побледнел, и ответил:

- А это было в качестве наказания. Чтобы вы поняли, какая опасность ждёт слишком смелых и слишком глупых девиц.

- Не стоило себя утруждать! - крикнула я ему. - Я прекрасно плаваю. И прекрасно раздаю пощёчины.

- Если бы вы разбили себе голову о подводные камни, как ваша матушка, - тут же отозвался Мюфла, - то плаванье бы не помогло!

Это был жестокий удар. Я задохнулась, хотела ответить, не нашлась – что сказать, и неожиданно для себя самой разревелась. Стояла и плакала, и никак не могла остановиться. И никак не могла понять – что же меня больше расстроило. Упоминание о матери или то, что меня поцеловали в качестве наказания. Потому что… потому что я не знала, что это было наказание. И мне очень понравилось. Так понравилось, что я вела себя… Вела себя совсем не так, как полагается наследнице Сегюра!

Я была зла, испугана, растеряна – и в дополнение ко всему, сплошная мешанина в голове. Какие-то обрывки мыслей, светопреставление из картинок, на которых я целовала рыцаря (или он меня целовал?), какие-то пляски феечек с золотистыми крылышками или полёты бабочек – ничего не понять, и от этого было ещё страшнее.

- Ну… не плачьте… - неловко сказал сэр Мюфла. – Ну… сейчас-то что плакать? – он шагнул ко мне и хотел положить руку мне на плечо, но я увернулась.

- Не прикасайтесь… не смейте… - прохлюпала я и разревелась с новой силой, потому что опозорилась перед этим бараном, как только могла, и продолжала позориться.

- А, чёрт, как же с вами непросто! – в сердцах проворчал он и подхватил меня на руки, потащив на взгорок, где была привязана лошадь.

- Отпустите! – тут же потребовала я.