Если бы я вернулась назад в то время, к самой себе тех лет, я дала бы себе мощную пощёчину, чтобы привести себя в чувства, но увы.

Я поехала к Бену, мы много раз с ним говорили о том, что нужно уезжать из этого захолустья в Лондон, что там все перспективы, а здесь уныние и серая жизнь.

Наш городок Фолкстон располагался в 70 милях от Лондона, население порядка 20-30 тысяч человек, работы немного, и, откровенно говоря, заняться было тут нечем.

И вот я стою на пороге дома Бена, стучу в дверь, но никто не открывает, я постучала в окна, но и это не помогло, я на удачу толкнула входную дверь, и она оказалась не заперта.

Никого, не обнаружив на первом этаже, я поднялась на второй, где в спальне увидела его, и свою бывшую одноклассницу Линду, о двусмысленности здесь говорить не приходилось.

На меня накатила истерика, я кричала, пыталась его ударить, но он лишь равнодушно пожал плечами – Я тебе ничего не обещал, мы просто хорошо проводили время, – и он выставил меня на улицу как провинившуюся собаку.

Я понимала, что домой возвращаться мне нельзя, после всего, что я говорила маме, после всего, что я натворила, мне не хватило сил и духу признать свои ошибки.

Прогуляв всю ночь, утром я купила билет на поезд до Лондона и уехала покорять столицу.

У меня с собой было только 10 фунтов стерлингов, два небольших чемодана одежды и надежда на светлое будущее.

Само собой мои ожидания и реальность Лондона оказались по разные стороны баррикад, плюс ко всему на меня накатывала ломка, получив в первые три дня отказ во всех студиях, куда меня пускали, я устроилась работать официанткой в придорожное кафе, главное, чтобы хватало на очередную дозу, всё остальное мне было уже не важно.

Мой распорядок дня повторялся день за днём, к 8 утра в кафе на смену, в 20 вечера получаю расчёт, плюс чаевые, и бегу в квартиру, которую снимала вместе со своей сменщицей Нэтали.

Там очередная доза, провал в сон до утра, и так по кругу.

Долго так продолжаться не могло, спустя пару недель, Фред, управляющий кафе, видя, что с каждым днём мне становится всё хуже, отправил меня на реабилитацию.

Фреду было 57 лет, это кафе его детище, он тут и управляющий, и директор, и повар, у Фреда было две дочери, Кими и Беатрис, которые жили в Ливерпуле, и он часто говорил, как сильно я похожа на Кими.

Может быть, именно эти отцовские чувства взыграли в нём, и он решил мне помочь, не знаю, но я до сих пор безмерно благодарна ему, что вытащил меня из той ямы.

Через три года реабилитации мне уже стукнуло 23 года, ни образования, ни денег, ни друзей, ни перспектив, в довесок ушатанная психика, полный набор суицидника.

Хорошо, что я вовремя повстречала Джо и уже долгие годы работаю у него.

– Мисс Сэнди, мне кажется вон тот мужчина заслуживает вашего внимания – Джо протягивает руку в сторону дальнего столика, где сидит одинокий мужчина возрастом около 36-38 лет, густые, тёмные волосы, выразительные серо-голубые глаза, но уже помутневшие от количества выпитого алкоголя.

– Как скажешь Джо, как скажешь – я беру свой бокал и направляюсь к столику.

– Вы позволите? – я кокетливо усаживаюсь напротив этого мужчины и улыбаюсь ему, да, пожалуй, если привести его в порядок, он был бы даже весьма симпатичным, но сейчас он оставлял впечатление человека, которому уже ничего не интересно и ничего не нужно, он даже не посмотрел в мою сторону.

Я прикуриваю одну сигарету себе, потом прикуриваю вторую и протягиваю ему – Какой-то повод или радостное событие?

Он взял сигарету, всё ещё смотря на свой бокал, сделал затяжку, и выпил в два глотка полный стакан своего бурбона – Ага, есть повод, в моей бутылке бурбона ещё целых пол литра, отличный повод, чтобы выпить, – и он наливает себе полный бокал.