"На пятачке найдена шляпа и кошелек. Потерявшему просьба обратиться в кафе "Центральный парк" – гласил небольшой заголовок в самом низу.

Уже не интересно… – подумала Лукка и встала из–за стола. Нужно было спешить – до работы оставался лишь час, а она еще даже не ходила в душ.

***

За окном стояла прохладная погода, типичная для октября – солнце уже не греет, отказывается появляться дольше, чем на пару часов по утрам, а дождь, словно назойливая секретарша после семидесяти лет выслуги, продолжает начищать кабинет начальника от зари до зари. Дождевые капли слегка преломляли утренний свет забежавшего на перекур солнца, играя слабенькими бликами на коже Лукки.

В подъезде воняло хлоркой – соседка сверху как–всегда перемывала все лестницы в надежде выгнать ароматы ночующих бомжей, облюбовавших единственный подъезд на пять домов со сломанным домофоном. Лукка быстрым шагом проскочила два пролета и вышла на улицу. В автобусе девушку ждала самая настоящая давка. Она приготовилась к атаке целого справочника запахов и рефлекторно перешла на дыхание ртом.

Ее снова захватила жизнь. Но какая–то не такая. Будто бы обычная, но все–таки… не как всегда. Что–то изменилось. Словно повисло над головой девушки и готово было взорваться осколочной гранатой.

Стоя в автобусе, Лукка почувствовала на себе пристальный взгляд. Она могла поклясться – кто–то сверлил ее затылок. Спенсер резко обернулась.

На секунду ей показалось, что взгляд ей знаком. Но, моргнув, она потеряла того, кто так пристально смотрел на нее.

Держась за перекладину автобуса, Лукка с несвойственной ей мечтательностью уставилась в окно, за которым плавный рыжий пейзаж окраин Мортвилля постепенно менялся, демонстрируя все более кучные и высокие постройки. Но они все–равно нравились Лукке – все–таки этот город значил для нее больше, чем просто отметка на карте.

За что Лукка любила Мортвилль, так это за его компактность. Прожив первые семь лет в холодных столичных пейзажах, девушка чувствовала себя в крупных городах как не в своей тарелке – сплошные незнакомцы и куча серых высоток. Маленький городок, в этом плане, дарил ей некий уют и ощущение семейности. Каждый житель Мортвилля мог похвастаться тем, что знает соседа практически как лучшего друга, а если пожать руку случайному прохожему, то можно со сто процентной вероятностью, разговорившись, обнаружить общих знакомых, если даже не родственников.

Правда со вторым у Лукки были проблемы: все–таки она сирота. Хотя, ей повезло больше, чем остальным воспитанникам приюта – еще в младенчестве ее удочерила премилая пара. Спенсеры были во всем первыми: отец выращивал коров и мастерил самых лучших пугал во всем округе.

– Эй, Джонатан! Смотри, не распугай всех ворон, а то и пугал делать больше не придется! – как–то раз крикнул сосед, будучи явно навеселе, проезжая мимо мастерской мистера Спенсера на комбайне для сбора ягод.

– Как бы мне тебя напугать, чтобы ты больше не стращал моих коров своей шайтан–машиной? – без намека на ссору, ответил миролюбивый и исключительно доброжелательный фермер.

А еще, ежегодно он катался в столицу – более крупный и бесконечно хаотичный Луисфорд, расположившийся в тридцати километрах на Юг, где каждый раз получал первое место на конкурсе "Золотая тыковка".

За добрый нрав и выдающиеся таланты, Джонатан Спенсер был настолько любим горожанами родного Мортвилля, что каждый високосный год получал предложение поучаствовать в гонке на должность мэра. Однако, отец Лукки отказывался, так как искренне считал, что его сердце навеки привязано к его коровам, исключительно эффективными пугалами, любимой жене Кларе и приемной дочери. В конечном итоге, он бы не хотел терять свое драгоценное время, просиживая задницу в скользком кожаном кресле правления.