– Ты думаешь ты один прошел через потерю любимого человека? – На этот раз глаза девушки источали гнев, и он был направлен на Егора. – Ты – жалкий эгоист, который думает только о своей боли, но не хочет понять одной простой истины, что в мире ничто не вечно. Люди приходят и уходят, как бы это ни было для тебя тяжело! – Несмотря на довольно пугающий взгляд, Егор почему-то поверил Вике. Сев обратно за стол, он закрыл лицо руками.

– Извини, что принял тебя за сумасшедшую, но это так больно осознавать потерю человека, который был тебе не безразличен. Как будто нож пронзает грудную клетку, а внутри зреет новая личность, более темная, чем ты. А может это все от алкоголя. Я помню только секундную боль от ее потери, а потом наступило безразличие и обида очерняющая твою душу, как чернила.

– Поэтично, – Вика тоже сбавила тон, отпустив руку собеседника. – Но по-хорошему тебе надо избавиться от той тяжелой ноши, которую ты якобы на себя возложил.

– Ничего я на себя не возлагал, – Открыв глаза, Егор сурового посмотрел на Вику. – Ты думаешь мне нравиться чувствовать пустоту внутри? Сидеть в этих четырех стенах, разглядывая людей за окном? Видеть, как мои друзья каждый день пытаются вернуть меня к жизни? Но не могу я себя простить за то, что ничего не могу сейчас сделать и мои руки связаны, как будто я прибываю в смирительной рубашке, а бар – это клиника для душевнобольных!

– Я не буду просить тебя рассказывать, что произошло, пока ты сам не посчитаешь нужным, – Вика снова попыталась взять Егора за руку, но и в этот раз ее попытка не увенчалась успехом. – Но как ты мог заметить, у меня тоже есть свои тараканы в голове. Я даже могу предположить, что Максим тебе о них уже рассказал. Как думаешь, мы сможем хоть немного помочь друг другу без вмешательства специалистов, которые будут копаться в наших мозгах и пичкать радостными таблетками?

– Звучит не так скверно, – Егор попытался изобразить улыбку, но вместо этого у него вышла грустная гримаса.

– Ничего, – Вика грустно улыбнулась. – Возможно, через какое-то время ты сможешь искренне улыбнуться, но не сегодня. Ты не против, если я и Максим будем тебя периодически навещать?

– Хорошо, – Вика заметила, что Егор ее уже не слушал, погрузившись в свое море жалости и грустных воспоминаний, ранящих его в самое сердце. Погладив его по плечу, Вика направилась к выходу, попутно захватив сидящего Макса у барной стойки.

– Ну как ты тут без меня? – К сидящему за барной стойкой Егору подошла Варя, и, погладив того рукой по волосам, заняла свой пост. Девушка была одета в костюм белки. – Саша мне рассказала, что ты сегодня общался с посетителями, молодец!

– Не самое мое большое достижение, – Хмуро подметил Егор, попивая очередное ирландское кофе. – Никогда не умел радоваться чему-то, не говоря уже об успехах других.

– В смысле? – Варя настороженно посмотрела на друга. Она поняла, что Егор слегка пьян, но его настроение было ниже плинтуса. – Что ты хотел сказать своими словами?

– Помнишь я рассказывал, что на мое воспитание больше повлиял кинематограф, нежели родители?

– Да. Ты неоднократно об этом рассказывал. К чему ты клонишь?

– Фильмы научили меня быть правильным человеком, принимать верные решения, помогать слабым и ненавидеть тех, кто считает себя выше других. Но, к сожалению, фильмы не смогли научить меня радоваться за друзей, так как в тот период времени у меня не было их. А когда сознание окрепло, то было уже поздно. Да и вы появились только в период театральных занятий.

– Не обязательно уметь радоваться, – Варе пришлось оторваться от разговора, чтобы налить несколько кружек пива. – Главное быть другом, а все остальное не важно.