Сидевший за баром алиотец уставился на Белоснежку выпученными глазами и довольно щёлкнул жвалами.

– А что, у вас новенькая?

– Стажируется, – кивнул Крошка, забирая из протянутой руки смятые купюры и ловко отсчитывая сдачу.

– Красивая, – одобрительно кивнул гость.

Белоснежка улыбнулась уголками губ, отдала коктейли и принялась за настойки. Желеобразная жидкость неохотно сползала по стенкам мягкой бутылки. Девушка тряхнула бутылку пару раз, но жижа только вскарабкалась наверх, никак не желая отправляться в рюмку.

– А ты надави, – посоветовал гость.

– Вот так? – Белоснежка подняла бутылку и смяла у основания. Пластик мягко скрипнул, желейная масса сдвинулась к горлышку.

– Молодец, а теперь веди к кончику.

– Эм…

Барменша закусила губу, чтобы не сморозить лишнего, и сделала, как сказали.

– Вот так, как кетчуп, да… – забормотал алиотец, глядя, как содержимое бутыли кусками падает на дно рюмки и собирается там в однородную массу. – Молодец.

Он запрокинул голову, залил содержимое стопки прямо в выпученные глаза и на плоскую морду, тряхнул головой и ещё раз щелкнул жвалами. Затем положил на стойку несколько монет прямо перед Белоснежкой и, не говоря ни слова, поднялся. Махнул Крошке и, пошатываясь, направился к выходу. Белоснежка дождалась, когда его нескладная и шипастая фигура исчезнет за дверью, и повернулась к Крошке.