Так, договором, заключенным между российским обществом – должником, находящимся во внешнем управлении, и иностранным поставщиком была предусмотрена арбитражная оговорка о передаче споров по договору в Арбитражный институт при Стокгольмской торговой палате. Поскольку внешний управляющий, руководствуясь Законом о банкротстве, отказался от исполнения договора, поставщик, оспаривая односторонний отказ от исполнения договора, передал спор на разрешение указанного третейского суда.

Отказ от исполнения договора должника связан с необходимостью восстановления платежеспособности должника, а следовательно, с оценкой реальной возможности ее восстановления, поэтому возникший спор мог быть рассмотрен по существу только в рамках дела о банкротстве. Такие споры не могут быть рассмотрены другими судами (общей юрисдикции, арбитражным, третейским), поскольку без изучения всего дела о банкротстве (но это не их подведомственность) они не могут разрешить спор по существу.

Обжалование отказа внешнего управляющего от исполнения договора должника осуществляется исключительно в суд, рассматривающий дело о банкротстве. Таким образом, специальный характер норм Закона о банкротстве исключает действие не только общих норм законодательства (ст. 310 ГК РФ), но и противоречащих смыслу законодательства о банкротстве условий договора^>180.

По одному из дел суд надзорной инстанции прямо указал, что с момента открытия арбитражным судом конкурсного производства в отношении должника, выступающего ответчиком в третейском разбирательстве по спору, который в силу закона подлежит рассмотрению арбитражным судом в рамках дела о банкротстве, третейский суд утрачивает компетенцию по его рассмотрению и обязан вынести определение о прекращении третейского разбирательства^>181.

Дела о банкротстве иностранных граждан и организаций, а также организаций с иностранными инвестициями также рассматриваются арбитражными судами^>182.

2. Как отмечалось выше, установление законодателем той или иной подведомственности дел, помимо объективных причин, зависит также от факторов субъективного порядка, например, соображений целесообразности.

Так, в дореволюционной России дела о торговой несостоятельности были подведомственны коммерческим судам, а дела о неторговой несостоятельности – судам общей юрисдикции.

В советский период все дела о банкротстве были отнесены к ведению судов общей юрисдикции.

В западных странах этот вопрос также решается по-разному. Так, в Англии и США созданы специальные суды по банкротству; во Франции дела о несостоятельности подведомственны коммерческим судам; в Германии – специальным коммерческим палатам судов общей юрисдикции^>183.

В юридической литературе также нет единства взглядов по вопросу о том, какой должна быть подведомственность дел о банкротстве.

По мнению ряда авторов, специализация правосудия необходима, и наряду с нормативным аспектом предполагает аспект дифференциации судебной системы^>184; по всей вертикали судебной системы предлагается создать самостоятельные коллегии по разрешению дел о банкротстве, так как процессуальные особенности разрешения таких дел столь специфичны, что требуют своего собственного регламента на всех стадиях процесса – от принятия судом заявления к рассмотрению до исполнительного производства^>185. Российская практика пока идет именно по этому пути: дифференцировано как процессуальное законодательство (АПК РФ, Закон об исполнительном производстве, Закон о банкротстве), так и судебная система (суды общей юрисдикции, арбитражные суды). Весьма важная подвижка произошла только в объединении Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в единый Верховный Суд РФ.