– Ну, к Саратовской области мы не имеем абсолютно никакого отношения, – сообщил Александр, – как и она к нам. Потому – спокойной ночи, ребята.

Саша повернулся на правый бок и заснул – крепко, не снедаемый совестью, и очередными вопросами помощников.

Они-то и сообщили Основному Носителю, что за дверьми уже минут пять стоит, переминаясь с ноги на ногу, и не решается как-то обозначить свое присутствие кто-то из местных Разумных.

– «Но это не Гершвины, – как-то опознал раннего посетителя Умник, – скорее всего, Гарри!».

Именно в этот момент дворецкий и постучал – очень негромко. А Александр, уже одетый, умытый, и готовый к новым «подвигам», открыл дверь практически мгновенно, но очень медленно и осторожно – так, чтобы не напугать пожилого человека такой мгновенной реакцией. Он оценил деликатность британца, и то обстоятельство, что негромкий стук не разбудил ни одного из соратников Мастера.

– Хотя на часах уже начало десятого, – сообщил он сам себе, глянув на угол экрана перед глазами, – это по времени британской столицы. Готовьтесь, ребята, скоро нам предстоит вояж в Лондон. Умник – пока я буду завтракать, пролистаешь еще раз книгу, которую нам вручили в тель-авивской резиденции Гершвинов. Поищи там, сколько «наших» банков в этой финансовой столице. И составь график движения – чтобы успеть снять «сливок» побольше; за минимально возможный период времени.

– «Мы куда-то спешим, Шеф?», – поинтересовалась Джесси.

Ей ответили сразу двое: хомяк – возмущенным верещанием, и сам Мастер, который на несколько секунд завис внутри себя, прислушиваясь к какому-то «сообщению». И помощники, и Гарри с почтением застыли, пережидая эту паузу. Саша, наконец, сказал:

– Мы-то не спешим, Джесси. Но кто-то может перекрыть «вентиль» – когда поймет, что бывшую Лигу, уже исчезнувшую, по-прежнему пытаются доить. И я, кажется, знаю, кто этот «кто-то»!

На вопрос дворецкого: «Куда подавать завтрак, сэр?», – он сначала ответил встречным: «А где хозяева, Гарри?».

– Уехали в город, сэр, – ответил тот с легким поклоном, – велели передать, что у них накопилось очень много неотложных дел. И что вы знаете, что это за дела, сэр…».

– Дела Лиги, – понимающе усмехнулся Шеф, – и что еще тебе нужно?

Этот вопрос он задал Гарри потому, что тот, согнувший спину десятком секунд раньше, так и не выпрямился. И тут же догадался – на первый-то вопрос дворецкого он не ответил; вот он и ждет.

– Тащи сюда, Гарри, – Мастер едва коснулся пальцем плеча пожилого прислужника, одарив его плетением, «растворявшим» без остатка остеохондроз, грыжи, и большинство других заболеваний позвоночника, – тащи все, что наготовили повара.

Гарри вернулся на удивление быстро, и не один. За дворецким, вышагивающим с еще более царственной, чем обычно, осанкой, другой слуга катил сервировочный столик таких размеров, что заставленными на нем блюдами можно было накормить десяток таких команд, как экипаж «Эксплорера». Мастер не ждал ничего экстравагантного; после кухни райского Угла мира Ваалдам его трудно было удивить. Но, несмотря на свое вчерашнее объявление об осторожности, он все же пригласил слуг внутрь, в покои, и дальше – в ту самую комнату, где из артефактов Алекса вась Худоба оставались лишь кресло со столиком, да пустая чаша. Надломанная стрелка Сухого яда, и так и не прочитанная книга хранились в кармане Сумки, откуда достать их не мог никто, кроме хозяина. А без этих артефактов, жутко фонивших маной, стало ясно – чаша тоже была не из простых. В ней, в хрустале, или другом материале, медленно бродила Руна; единственная и замкнутая на себя. Мастер ночью попытался зацепить ее когтем, но результата не добился. Может – разбей он артефакт, который, несомненно, разлетелся бы на тысячи мельчайших граней, из которых, в общем-то, и была снаружи представлена эта емкость – и Руна поддалась бы расшифровке; заняла свое место в банке данных Умника. А пока…