– Я ему ничего не ответила, сразу же «аську» вырубила.

– Почему?.. – на пару мгновений даже остановилась Ольга.

– Ты же сама говоришь – запрещено.

– Ну-ну, не придуривайся. И давай, колись! Я тебя за язык не тянула.

– Ну правда, Оль, – вновь ухватилась за локоть старшей подруги девушка. – Ничего я ему не ответила! И отвечать не собираюсь.

– Так почему, объясни! Парень-то ничего вроде бы. Не дурак, начальство хвалит; вон, даже вверх попер.

– А ты его глаза видела?

– Видела. Глаза как глаза. Красивые даже, с поволокой.

– Да с какой поволокой, Оля? Они у него глумливые! И смотрит он ими так, будто сожрать хочет. Прямо маньяк настоящий! Маньячина.

– Ну, насчет маньяка это ты перегнула. А что хочет – так это же хорошо. Причем, явно ведь не сожрать он тебя хочет-то. Разве что покусать чуть-чуть.

– Я так и знала, что ты смеяться будешь, – надулась Ирина. – Вот и делись с тобой…

– Ладно тебе, – толкнула ее локтем в бок Ольга. – Не нравится Маратов, и хрен-то с ним. Мне в нем, кроме глаз, тоже, говоря откровенно, ничего особо не нравится. И повышение его, я слышала… Впрочем, ладно, это не наше дело. К черту Маратова! Ты мне лучше скажи, чего это на тебя Сашка заглядываться начал?

– К-какой Сашка?.. – запнулась и сбилась с шагу Ирина.

Теперь уже Ольга подхватила девушку под локоть и, словно буксир баржу, потащила ее вперед.

– Не придуривайся. Сашка у нас один. Беляев.

– И-и… че-его?.. – неожиданно писклявым голоском заблеяла Ирина.

– Того. Похоже, и он тобой закусить не прочь.

– Так он же старый…

– Дура ты, Ирка. Тебе его жевать, что ли?

– Ты же сама говоришь… закусить… – Голос девушки совсем растворился в шорохе дождя, но Ольга ее все же расслышала.

– Вот шутить у тебя получается плохо. Не твой это конек. Юмором тебе мужиков не взять, лучше и не пытайся. Распугаешь только.

– Но Беляев и правда старый. Ему уже под сорок где-то.

– Да хоть под пятьдесят! – рассердилась вдруг Ольга. – Не теми мерками ты мужиков меряешь. Возраст порой – это не минус, а плюс. Опыт, знания, прочный фундамент, ясные цели… Понятно, разумный предел быть должен, да и не ко всем это относится, но… К тому же Беляеву всего тридцать семь.

– «Всего»?! Он на пятнадцать лет меня старше!..

– Нет, ну ты и правда дуреха, – вздохнула, подойдя к ступеням кафе, Ольга. – Ты меня слушала хоть?.. Ладно, выбрось пока мужиков из головы, а то аппетит себе испортишь.

После обеда, вернувшись в офис, Ирина старалась не смотреть на Беляева. Не потому, что ей это было неприятно, а… Она сама не знала, почему. Но ведь зачастую бывает так, что если стараешься куда-то не смотреть, то глаза будто сами нацеливаются в ту сторону. В итоге получилось так, будто она специально пялилась на Александра. Пару раз он даже перехватывал ее взгляд, отчего Ирину окатывало волной жгучего стыда, что ее окончательно выбило из колеи, и остаток рабочего дня она провела практически впустую, не в силах сосредоточиться на графиках и таблицах. В конце концов она так разозлилась на себя, что дождалась, пока все уйдут, и осталась на работе еще на пару часов, чтобы не столько даже наверстать упущенное, как в наказание себе за идиотское сумасбродство.

Но от дурацких мыслей все равно никуда было не деться. Александр Беляев стал для нее той самой «белой обезьяной» из восточной притчи, о которой нельзя думать. Правда, Ирина успокаивала себя тем, что чувств она к своему коллеге по-прежнему не испытывала и все так же считала, что между ними по определению ничего не может быть, поскольку Александр слишком для нее стар. Что бы там ни говорила Ольга. Хотя тридцать семь – это, конечно, не пятьдесят… И хотя Беляев, оказывается, выглядит ничего себе так, на что раньше она даже не обращала внимания.