– Ну что, Кристина, давай знакомиться, – предложил я, сразу перейдя на «ты». – Я твой адвокат, – и назвал себя.

Кристина продолжала сидеть неподвижно, только кивнула головой. Я почувствовал, что она не верит мне. Вероятно, наслушалась рассказов мужа о тюрьмах, о возможных провокациях. Тогда я вспомнил о записке Эдика, молча полез в карман, достал листок бумаги и, зажав его в кулаке, посмотрел на потолок и на стены, отыскивая аппаратуру, установленную в следственном кабинете. Не увидев ничего подозрительного, я медленно протянул ей листок, показав на него глазами: это, мол, для тебя.

Кристина осторожно взяла листок, развернула, прочла записку. Я всматривался в ее лицо. Сначала она читала очень сосредоточенно. Наконец стало заметно, как расслабилось ее лицо. Она улыбнулась.

– Здравствуйте. А я вас знаю.

– Откуда? – удивился я.

– Мне муж про вас рассказывал, и Эдик тоже.

– Надеюсь, только хорошее? – пошутил я.

Она улыбнулась и кивнула головой.

– Ну как ты тут сидишь?

– Ничего, – сказала она. – Вначале было тяжело, конечно, непривычно.

– А в камере много народу? – задал я обычный вопрос.

– Нет, камера нормальная, тридцать человек.

– А коек сколько?

– Столько же, перебора нет. В принципе, камеры тут все такие.

– А контингент?

– Контингент? – задумчиво переспросила Кристина. – Пестрый.

– Пестрый?

– Да. Всякие есть. Но ничего, более-менее… Хорошего, конечно, мало.

– А условия какие?

– Те, кто часто бывает в этих местах, говорят, – медленно подбирала слова Кристина, – что по сравнению с Бутыркой – небо и земля. Условия отличные. Но для меня и эти условия ужасные. Холодная вода – представляете, что это значит для женщины?

Я, конечно, не представлял, что это значит для женщины, но можно было догадаться…

– А с точки зрения… – я стал намекать на разборки, лесбиянство и прочее.

– Нет, – покачала головой Кристина, – в этом плане тут все очень строго. Есть свои, кто следит за порядком.

– Короче, тебя никто тут не обижает?

– Я стараюсь держаться особняком. А как на воле? – сменила она тему разговора.

– На воле? Там хорошо. – Тут же из левого кармана я достал подарок для нее. Это был стандартный набор, который я приносил заключенным, – пачка сигарет, маленький пакетик сока и шоколадка. Положил все это на край стола.

Кристина бросила взгляд на подарок и тут же отвела его в сторону. «Скромно держится! – подумал я. – Даже не притронулась!»

– На воле хорошо, – повторил я. – Лучше, чем тут…

– Ничего, я понемногу привыкаю. Что следователь говорит?

– Говорит, что нужно ждать результатов экспертизы.

– Как долго?

Далее мы говорили с ней о деле. Я высказал свои соображения о том, что необходимо дождаться результатов экспертизы, сказал ей о возможности перечеркнуть данные первоначальных показаний, уточнив, что пистолет она приобретала как газовый. Кристина слушала меня очень внимательно.

– А от него никаких весточек не имеете? – неожиданно спросила она, имея в виду Игоря, своего мужа.

– Нет пока, но сегодня он, может быть, позвонит мне…

– А вы можете потом прийти ко мне и передать, что он сказал?

– Конечно. Я постараюсь прийти послезавтра, а может, даже и завтра.

– Это было бы здорово! – обрадовалась Кристина. После этого она осторожно дотронулась до шоколадки. – Можно? – спросила она.

– Конечно, я же для тебя принес!

Она молча взяла шоколадку и спрятала ее в потайной карманчик. Сок выпила тут же.

– А почему не ешь шоколад?

– Нет, я в камеру ее возьму, с чаем пропустим с девчонками…

«Да, действительно, она держится на удивление скромно», – подумал я.

– А сигареты?

– Я не курю. Но если будет возможность пронести в камеру, я с удовольствием их возьму – девчонок побалую.