– Чего тебе нужно? Что ты хочешь от меня?
– То же, что и ты, – слышу улыбку в голосе, потому что глаз от его рук оторвать не могу. И не только крупных, красивых кистей с длинными пальцами, но и того, что они делают. А они расстегивают ремень, пуговицу, мо-о-олнию… Черт!
Из-под резинки черных боксеров появляется ОН.
– Нравится? Хочешь облизать? Девочки, как ты, любят его!
– Н-нет, – мотаю головой, а у самой ком в горле. Вот это агрегат. Савелий с его гордыми четырнадцатью и «размер не главное» не то, что курят в сторонке. Лежат без сознания от зависти!
Ведет по нему рукой, обхватив пальцами. Длинный, толстый, увитый венами, как самый пошлый фаллоимитатор, что я видела на ОЗОНе и долго хихикала с подружками. Направлена прямо на меня блестящей темно-розовой головкой.
Сглатываю.
– О да, – рычаще выдыхает, – обязательно его попробуешь, но сначала познакомимся поближе… – отпускает член и наваливается вдруг на меня, заставляет сползти и лечь на локти под тяжестью это груди и пресса. Затылком бьюсь о стену.
А член упирается мне прямо между ног, где кроме, тончайшей ткани вечернего платья не осталось ничего. О, боже мой, я чувствую все его неровности, каждую вену, край головки, потому что он двигает бедрами вверх и вниз, задевая мою нежную плоть между губками.
Широко раздвинутые ноги так некстати. А в голове моей сплошной белый шум от ощущений внизу.
– Трогая меня сколько хочешь, разрешаю, – подставляется под мои шальные руки, которыми я, вообще-то, хочу оттолкнуть. Но как только ладони ложатся на эти мышцы, в сознании предательски звучит: «да пощупай, никогда ведь больше такого не сделаешь! Ты даже мужиков стриптизеров стесняешься трогать, а тут такой жеребец!»
Мгновение сопротивления, колебания, дрожи по телу от движений внизу.
Мама… куда я…
– Пусти, – все же отталкиваю, превозмогая себя. У меня аж спина вспотела.
Чуть приподнимается вдруг, берет мое лицо одной рукой, сжимает щеки, впиваясь в них пальцами. Мои губы складываются в бантик.
– Вот представь, там эти люди свое бабло обсуждаю, выебываются друг перед другом, у кого больше, кто тачилу новую купил, кто целый завод, кто самолет, а вы тут ходите «здасьте, проходите, пожалуйста», объедки с их стола подъедаете. Вам наемным, какой кайф на таких вечеринках? – заводит речь, которую я ожидала, наверное, в последнюю очередь. – А нам ведь тоже нужен кайф. И зарплата – это херня, подачка. Должен быть свой кайф, кошка!
И впивается поцелуем в мои губы. Жарким, сочным, отключающим сознание. И я не понимаю, как такое возможно, я просто плыву по этому течению из раскаленной лавы. Ощущаю его губы, зубы, язык на своих, то как он въедается в меня, всасывают.
Вторая рука ползет по бедру, задирая платье и раз! Пальцы вдавливаются в голое тело, мнут мягкую кожу лобка, скользят вниз.
– М-м-р-р-р, – вибрирует мне в рот Санта, и я резко вдыхаю через нос. Перед глазами цветные пятна, между ног пальцы, которые все длинной ходят по губкам вверх и вниз, потом делают круг, сминают, снова вверх и вниз.
А я царапаю его грудь… это… это… самозащита!
Пальцы чуть расходятся на движении вниз, и средний вдруг ныряет вглубь. Я открываю рот от ощущений. Легкости скольжения! Я мокрая! Я теку!
Да что же это такое?!
Этот… этот… неандерталец в красной куртке, чертов Сан… о-о-о!
Два пальца!
Нет, нет, нет, нет! Я заму… то есть собираюсь, у меня же…
– Вот та-а-ак, – отрывается от моего влажного теперь рта, – кайф, да? Иди сюда, кошечка, сейчас будешь кричать…
Убирает руку и к растерзанному пальцами лону приставляется упругая твердая головка.
Глава 3
От резкого грохота мы оба вздрагиваем, я вжимаю голову в плечи и подтягиваю колени к груди.