Звонок в дверь оказался с незнакомой мелодией. Я поискал глазами домофон, но ничего у входной двери не нашел. Пришлось топать в холодный подъезд самому и спускаться на первый. Там уже отпер еще одну железную дверь длинным ключом с двойной бородкой, на этот раз гулкую и крашенную в бурый цвет. За ней, перед самым крыльцом, оказалась еще одна «Тайга», только вишневая и на модных дисках, а на самом крыльце стояло двое – здоровила с бритой головой, лет сорока, со сломанным носом и ушами, и совсем молодой вертлявый шустрик чуть за двадцать возрастом, с убранными в хвост длинными волосами.

– Живой, Вован? – здоровила шагнул в дверь, облапив меня и похлопав по спине. – Чё с репой?

– Касательное, – изобразил я многозначительную лаконичность. – И сотряс, похоже, блевал дважды.

Вихлястый тоже вошел следом, протянул тощую ладонь для рукопожатия. Саня, Саня Сирота. Фамилия у него Сиротин, он Большому каким-то родственником приходится, ну и возит его заодно.

– Может, лепилу пригнать? – забеспокоился Большой. – Пусть колес каких даст или чё.

– От сотряса только лежать, – отказался я. – Нет от него колес.

Поднялись в квартиру, я захлопнул за гостями дверь. Затем, не теряя времени, открыл холодильник, выудил оттуда пакеты с таблетками и выложил на стол.

– Товар.

– Чё там вообще было? Разъясни за замес, чё за дела? Чё не так пошло? – Большой взял у меня пакеты, встряхнул ими зачем-то, затем передал Сироте, который сразу запихал их в сумку.

– Меня Штопор завалить пытался. Сзади в затылок. Я отражение в стекле увидел, дернуться успел.

– Сам Штопор щас где? Ты его?

– Не я. – Я покачал головой и тут же изобразил страдание. – Штопор в натуре дебил, он на их выстрелы нарвался. Они его, а я уже их.

– Всех? – чуть прищурился Большой.

– Если их трое всего было, то всех. Сколько на низкой «двадцать второй» приехало.

– Остальное тоже не сдал?

– У меня все осталось. – Я прислонился плечом к косяку кухонной двери, изображая слабость. – Там даже терок никаких не было, сразу все понеслось. Слышно уже чего?

– Да так, непонятно что. Я Панкову звонил, но тот на измене, начальство рядом, не сказал ничего. Штопор, сука. – Большой ударил здоровенным кулачищем по похожей на лопату ладони. – Вот всегда за ним гниль чуял, но чтобы так…

Знание: Панков – мент, из ГУВД, Большой ему платит за информацию. Штопор с нами недавно, и он не в бригаде, а так, прибился. Пару дел подгонял. А за Штопором Большой не чуял ничего на самом деле, вполне доверял.

– И все?

– Пока все. – Большой закусил нижнюю губу, явно нервничая. – Надо было тебе Штопора увезти оттуда, хотя бы зажмуренного. Начнется сейчас…

– С Муслимкой однозначно начнется, увози Штопора или нет, – неожиданно возразил Сирота. – Они один хрен в курсе.

– Они в курсе, так теперь еще и мусарня впишется. Сколько трупов? Четыре? Вот и прикидывай.

– Большой, не до того было. – Я картинно вздохнул. – Кровища льет. – Я показал на повязку. – В башке треск, в глазах искры, еле сам уехал. Потом отключился даже.

– Где ныкался?

– Да на Помойке, где еще? Чуть бомжи не сожрали.

– Ага, эти могут, – заржал Сирота. – Слышал, как пацан с Вагонки в шашлыке партак фуцана одного нашел, какого они же бомжам за ящик водяры сдали?

– Да гонево, – прервал его Большой. – Для шашлыка шкуру бы сняли. Как маленький, в натуре.

– Ты Большой, я маленький, все законно, – хихикнул Сирота.

– Погоди, не мешай. Вован свалится щас. Значит, так, – повернулся Большой ко мне. – Пока тихо сиди, лечись. Жди звонка или почты. Лепилу точно не надо? А то Абрамыч подъедет, ему десять минут.

– Не, точно. Просто отлежусь.