Только на следующий день Игорь понял, какую глупость он сделал своей фразой в трамвае. Толпы студенток 61-го кулинарного училища начинали шептаться, завидев Игоря в коридоре. Сначала ему нравилось вливаться в образ Бобы, снимать очки, притворяясь, что их нужно протереть, иногда в задумчивости грызть пластиковую дужку очков, словно забыв их надеть. Толпа девчонок сливалась в одно цветное целое, которое взволнованно щебетало. А одна отважная даже успела его чмокнуть в щеку.

– Бо-оба, – сладостно протянула поцеловавшая и скрылась в толпе, пока Игорь надевал очки, так и не разглядев, кто это была.

К концу второй недели нашествие девчонок в коридоре, не дававших ему прохода, слегка достало. Ведь по-настоящему он так никого и не любил, как Боба свою Марию.

Своими свободными нравами фильм сломал советские шаблоны и запреты. Да еще ранняя весна и шальные юношеские гормоны добавили дрожжей. Все моментально повлюблялись, и парочки целовались где придется. Смотреть фильм ходили по 10-15 раз. В вечернюю школу не ходил почти никто.

Игорь целоваться с кем попало не хотел. Еще тошнило после новогодней вечеринки, потного тела Иркиной однокурсницы и губ, пахнущих винегретом и селедкой. Он решил, что поцелуется с Леной Завгородней. Вот так же нежно и страстно, как в кино.

На последнем уроке кулинарии он ей передал записку: «Лена, я приду на автобусную станцию проводить тебя на автобус после уроков. Игорь».

Лена получила записку. Ее щеки покраснели. Игорь смотрел на нее, ожидая ответа. Она чуть заметно кивнула.

Как только прозвенел звонок, Лена сорвалась и почти выбежала из класса. Игорь чуть медлил, не зная, как сделать это романтично, чтобы было как в кино. Надрать цветов? Но ранние тюльпаны на клумбе перед училищем только выпустили первые стрелки. Может, купить какой-нибудь крохотный букетик на станции? Автобусная станция находилась прямо за зданием училища. Классная комната опустела. Он встал из-за парты и собирался уже уходить, как вдруг дверь открылась и вошла Вика.

Они не виделись почти четыре месяца. Нет, конечно, иногда он успевал заметить копну рыжих кудряшек в толпе студентов. Но ее макушка так же быстро исчезала, словно Вика его избегала.

– Привет, – сказал Игорь первым. Он давно уже думал, как бы помириться с Викой. Но мнимая популярность Игоря в образе Бобы не давала ему возможности пройти по коридорам училища незамеченным.

– Привет, – ответила Вика.

Она похудела и выглядела взрослее. Свои рыжие кудряшки она подкалывала вверх с двух сторон, и теперь ее лицо выглядело по-другому. Не такое детское, что ли. Хотя веснушки никуда не делись, несмотря на Викины усилия замазать их тональным кремом.

– У меня к тебе разговор, – и добавила: – Очень важный. Присядем?

«Ну вот, опоздаю на станцию проводить Лену», – подумал Игорь и сел за парту.

Про Лену и автобусную станцию Игорь вспомнил только в трамвае по дороге домой. Как же он забыл? Но Викина новость была такая, что тут забудешь не только Лену, но и свое собственное имя.

Ладно, завтра извинится. Скажет, дела какие-то подвернулись.

Ирка была дома и, как всегда, что-то строчила на ручной машинке «Зингер». Может, там уже есть электрические? Надо будет узнать.

– Гарри, кашу и котлеты сам разогрей. У меня срочный заказ для тети Клавы. У них там выход в ресторан всем коллективом. Может, хоть кусочек останется. Это японский шелк. Где она берет все эти отрезы?

Игорь молчал.

Ирка оторвалась от машинки.

– Ты че такой бледный?

– Ир, поговорить надо.

Ирка всегда чувствовала настроение Игоря, недаром сестра-двойняшка. Он как-то меньше откликался на ее душевный настрой. Две минуты в рождении сыграли роль, и Ирка была прирожденным лидером, более сильной личностью и всегда находила выход изо всех ситуаций.