– Послушай, – схватила я его за плечи, – мне надо тебя спрятать, понимаешь?! Лезь в шкаф и сиди там тихо, ни на что не реагируй!

– Дарлинг, Дарлинг.

Он был уже в полуобморочном состоянии, послушный и квелый, на все готовый. Раздался звонок, потом кто-то стал колошматить в двери, я взлохматила брови грозно, вдохнула глубоко и открыла, любезно улыбаясь. Витасик, хозяин ресторана, с налитыми кровью глазами, ввалился в квартиру и приступил прямо к делу:

– Я тебя либо убью, либо спалю хату! (Сосед сверху мгновенно ретировался.) У меня двести голов сидят, к чему мне все это дерьмо?!

– К деньгам, – брякнула я. Не подумав. Потому что руки мясника мгновенно оторвали меня от пола, маман стала грозить милицией, в шкафу усилилась возня.

– Кто там? – настороженно поинтересовался Витасик.

– Во-первых, опусти меня на пол.

Приземлившись, я, набрав воздуха в легкие, выдала речь:

– Спалить хату не выход: наверху еще восемь таких, твое поголовье будет регулярно хлебать… э… нечистоты. Легче нанять бригаду сантехников и починить канализацию! Во-вторых… (В шкафу затарахтело.)

– Да кто там? – рявкнул Витасик.

– Иностранная делегация, – с достоинством ответила я, – да-да, представитель ООН. Не исключено, что мы будем жаловаться!

Вечер переставал быть томным. В конце концов Витасик свалил, гости разъехались, сосед дал телефон знакомого сантехника. «Представитель» вылез из бомбоубежища.

– Ну что, окунулся? В атмосферу.

– Дарлинг, – взмолился он, – поедем скорее домой!

В поезде вымотанный Жалкий Жорж прикорнул у меня на плече, изредка вкидывался, жалобно всхлипывая, дергал ногой, сбрасывая невидимую кошку.

– Ну, будя-будя, – тихонечко утихомиривала я. – It’s ok. It’s ok. Ш-ш-ш-ш-ш… Як диты, ей богу.

К хорошему быстро привыкаешь. Получив маменькино благословение, мы вернулись в нашу просторную квартиру на Подоле с явной переоценкой ценностей. Жадный Жорж поглядывал на меня и на новенький унитаз с некоторым даже благоговением. Я, усмирившая «бурление говн», заслуживала моральной компенсации. Он явно что-то обдумывал!

– Нет! Готовить на балконе в мороз – атавизм! Так жить нельзя! – восклицал он.

– Нет, нельзя, – говорила я.

– Твоей маме нужна микроволновка!

– Да, – говорила я, – нужна.

– И еще ей нужна новая стиральная машина-автомат! Выжимать белье на балконе – атавизм, – выговаривал он.

– Атавизм, – поддакивала я.

– Ну, как там зятек? В гости больше не просится? – с издевкой интересовалась маман по телефону.

– Не-а, просится привнести в твою жизнь немного цивилизации.

– В каком виде?

– В виде микроволновки и стиральной машины.

– Скажи ему, – захихикала мама, – что я возьму шубой.

– Да? Ты будешь на балконе в норковой шубе печь лепешки, бЯдуинка? Бери цивилизацией! Цивилизация выходит дешевле, а норковая шуба – атавизм! – смеялась я.

Впрочем, мы-то с ней как раз так и жили: впроголодь, зато в нарядах. Жадный Жорж жадничал на наряды, но улучшить быт было для него полезной инвестицией. Вот она – разница менталитетов! Здесь, в Америке, я много раз убеждалась, что самые богатые люди могут одеваться нарочито просто (мягко говоря), зато вкладывать в хороший дом и дорогую машину. Но старого пса новым трюкам не обучишь, уже восемь лет я живу в США, а дурь не выбьешь. Я отказалась от дорогой машины, но у меня сто пятьдесят четыре коллекции платьев – хоть консервируй. Old habits die hard!

Оказалось, что быть «помолвленной» не так уж и страшно! В принципе, ничего не изменилось. Кроме того, что я стала носить три кольца! Мама долго дулась на меня за то, что я упорно не решалась вдруг потерять кольцо, и придумала трюк: мы прикрыли страшное кольцо двумя красивыми, как прячут прослойку из дешевого джема в бисквитном торте. На изумление Жадного Жоржа я честно ответила: чтоб вдруг не потерялось!