Спрут промолчал. Вероятно, «удачливость» и определила его участие в этом неожиданно возникшем деле. Хотя сообразительности, надёжности и нечеловеческой хватки ему было не занимать. Пьёвро подумал, что Поль любит держать всё в своих коротких, пухлых, скользких ручонках, не пропуская мимо себя ничего, включая слухи.

Крупный, упитанный человек на удивление ловко балансировал на едва видневшемся под ним трёхногом стуле. Образы бывают обманчивы. Видимо, тучность не стала для него обузой. Это объясняло сноровку и точно передавало изворотливый характер хозяина.

– У меня сегодня особое блюдо, – самодовольно произнёс Поль, в то время как его глаза прямо-таки сверлили гостя, – не составите ли мне компанию, капитан? Обедать в одиночестве как-то неблагородно.

Он поднял коротенькими ручками крышку над котлом, клубы пара и жар тут же вырвались наружу. Толстые шишковидные пальцы держали ложку. Поль небрежным движением поднял гущу со дна.

Спрут поморщился.

«Этот нахал ничего другого выкинуть просто не мог. Варёный осьминог! – Спрут сжал губы и выругался про себя: – Ах ты грязный ублюдок!»

Он еле сдерживался, чтобы не ответить на эту неуместную выходку.

Толстяк же ликовал. Круглое лицо скривилось в улыбке, обнажившей острые, редкие зубы. Блеснувший оскал не оставлял сомнений: будешь дёргаться – вопьёмся еще сильнее.

В любой другой раз подобного наглеца капитан зарубил бы на месте, но сейчас, успокоив бурю внутри себя, лишь хладнокровно ответил:

– Я не голоден.

В этот момент ему подумалось: «Любит ходить по краю. Мало ему ощущать опасность игры, он хочет подёргать за все ниточки… Но я встречал шторма и посильней».

– Мне нужна поддержка влиятельной стороны, чтобы не путаться у ваших людей под ногами, – Спрут сменил тему.

– Безусловно. Нам ни к чему, чтобы люди задавали лишние вопросы. Я рад, что вы усвоили, как здесь ведутся дела.

Не скрывая азарта, Поль покровительственным тоном вел разговор по своим правилам и упивался ходом беседы. Он взял в руку свёрнутый лист и помахал им:

– Вот. Считайте, что это ваш пропуск с печатью Королевского Двора.

– Ещё мне нужен человек для грязной работы, к которому вы не будете питать жалости, и чьи дела не приведут к вам.

– Подобного сброда полно в городской темнице, – небрежным тоном ответил хозяин.

– Среди них есть те, кому хватит сил и духа на рискованное поручение? – обратился Спрут к Полю.

– Разумеется, – хозяин погрозил пальцем, – но запомните главное: их провал – это ваш провал.

Толстяк брезгливо, с нескрываемым презрением, швырнул бумагу на стол. Под крылом могущественных покровителей люди теряют страх. Спрут смотрел, как этот «надутый пузырь» получает удовлетворение, щёлкая рычажками власти над ним, волевым и сильным человеком. И думал: «Давить до одури на простых людей надоедает даже деспотам, имеющим дикую одержимость». Ставки росли, ослепляя игрока. Издёвки Поля заставили Пьёвро взвесить, стоит ли озвучивать все свои сомнения.

– Мне не удалось пока найти неопровержимые доказательства о причастности Ордена Храма к чему-либо незаконному. Их открытая сторона достойна и чиста, нисколько их не порочит. Однако всем есть что скрывать, а те, кто прячется за богатством, что-то утаивают наверняка. Их нужно вывести на чистую воду.

Неожиданно Спрут сделал шаг к столу. Не отрывая пристального взгляда от собеседника, он медленно наклонился и взял в руку самую крупную виноградину.

– Найдём их сокровища, найдём и их слабости. А там – все само вылезет наружу.

Он с силой сдавил ягоду, та, брызнув соком, лопнула. В этот момент Пьёвро почувствовал появившееся напряжение собеседника. Вино колыхнулось в бокале. Моряк учуял новый запах. Так пахнет трус. Липкие капли влаги выступили у Поля на лбу.