Помимо премьера в салоне находились четверо: сосредоточенный переводчик в наушниках с микрофоном – пока без дела, но готов приступить в любую секунду, стюардесса – застыла у дверей пилотской кабины, и двое мидовцев в креслах напротив – помощники в предстоящих переговорах, если таковым суждено состояться.

Толстые папки с материалами на столике громоздились кипой, загораживая иллюминатор. Встреча готовилась несколько месяцев, над содержимым папок до последних минут работали тысячи человек с обеих сторон. Но в определенных ситуациях это перестает быть важным.

«Союзная сила» и «Благородная наковальня» – так переводились с английского названия военных операций – НАТО в целом и США в частности – против Югославии. Высокопарные обозначения, характерные для западной военной доктрины. Красочная упаковка, вуалирующая страшное содержимое. «Ласковое убийство» и «Милосердная агрессия». Сцилла и Харибда.

Информация о том, что по югославским городам нанесен первый ракетно-бомбовый удар, застала российскую делегацию на подлете к североамериканскому континенту. Простой звонок вежливости от Гора: мы начали. Звонок, ставящий перед необходимостью непростых решений.

– Одну минуту, Альберт…

Примаков потер виски, нахмурился, оглядел присутствующих. Энергичный Гладышев тут же воспользовался возможностью высказаться:

– Нельзя же вообще не прилететь! Давайте просто сократим визит…

– Почему нельзя? – поинтересовался немногословный Косарев.

Гладышев возмущенно развел руками, призывая премьера признать очевидное.

Примаков прикрыл ладонью микрофон, обратился к стюардессе:

– Позовите командира экипажа!

И продолжил по-английски:

– Вы совершаете огромную историческую ошибку, Альберт… Мы не будем делать вид, что ничего не происходит. Для протокола…

Примаков кивнул переводчику. Гладышев схватился за голову.

– Нелегитимная агрессия США и их союзников по НАТО в отношении суверенной республики Югославии… – продолжил премьер по-русски, и голос переводчика-синхрониста вплелся в мировой эфир, – развязывание без согласования с Совбезом ООН военных действий на территории Европы делает нецелесообразными запланированные переговоры между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки…

– Вызывали, Евгений Максимович? – подошел командир экипажа.

– Разворачивайте самолет. Курс на Москву. Топлива хватит?

Пилоты американских истребителей, подлетавших к точке рандеву для сопровождения русского самолета над американской территорией, запросили у диспетчера срочных инструкций: «Ил-96» совершил непредвиденный маневр.

Совсем немного не долетев до береговой черты канадского острова Ньюфаундленд, большая белая птица легла в вираж и по широкой дуге ушла на северо-восток.

Сопроводительное письмо из канцелярии Деникина, добытое для Келлеров Тригоровым, предписывало оказывать предъявителю максимальное содействие для скорейшей доставки ценного груза в порт Новороссийска и далее – на борт любого судна, следующего к проливам. Наличие столь весомой бумаги позволяло надеяться, что путешествие пройдет без излишних задержек, несмотря на военное время.

Два дня пришлось провести на екатеринодарском вокзале в ожидании формирования железнодорожного состава. Город не был родным ни для Келлеров, ни для Маевского. Не с кем было прощаться, некому провожать. Арсений Андреевич, Софья Николаевна и Владимир расположились в одном из служебных помещений, любезно предоставленных начальником станции, – разумеется, после прочтения письма.

Маевский украдкой рассматривал вдову Келлера и ее сына. Со стороны они втроем вполне выглядели как обычная семья: немолодые родители и подросток. Ротмистр закрывал глаза и пытался представить себе, что с ним не посторонние ему люди, а Лидочка и Андрюша, и как хорошо было бы ждать с ними поезда, болтать о пустяках, беспокоиться, не забыли ли дома какую-нибудь безделицу. Но не было рядом Лидии и Андрея. И нигде не было дома.