Затем Обвинитель грубо дернул цепь на себя. Все происходило так быстро, что воин в темных доспехах не успел среагировать, а потому поддался. Все, что он успел – это выставить щит. Но это не сильно помогло. Красноволосый провернулся и, не отпуская цепи, оказался вплотную со служителем с противоположной от щита стороны. Полумесяц лезвия, идущий из запястья, с хрустом втянулся обратно и вышел из низа ладони прямой пикой. Как раз в тот момент, когда ладонь уже неслась навстречу открытой шее. Наконечник лезвия вошел точно в узкую щель, где сплошной шлем сочленялся с чешуями воротника.

В последний момент темный воин отпустил рукоять оружия, еще надеясь отбить атаку слепого наглеца, но было уже слишком поздно. Он не сразу осознал, что острый отросток из руки противника входит глубже под челюсть, в голову. Пылающие зеленым огнем глазницы стали последним, что запечатлел его умирающий разум.

– Ты не прекращаешь меня удивлять, Лахрадж! – звучно захлопал Аганн. – Насытился ли ты этим бо… – Он не договорил, осекшись. Красноволосый демон, в крови и грязных лохмотьях, не просто возвышался над телом убитого воина, он испивал его душу, смешанную с его силой, когда-то точно так же подаренной Аганном. Салатовое пламя разгоралось точно два костра, подкормленные маслом.

Но было в этой энергетической смеси кое-что еще. Тонкая рубиновая нить, с пульсацией отходящая от мертвого тела прямиком к Обвинителю.

«– И видел он, как наяву, все прегрешения павшего. Видел, как собственные», – зазвучал голос Самеди в голове Корвиллы.

Грозные брови демона-создателя тяжело нависли над веками. Он показал своим слугам, бездвижно стоявшим рядом, три пальца. К непокорному выступило сразу трое: один держал в руках меч и щит, второй же, играючи, провернул алебарду из странного ярко-оранжевого металла, а третьей выступила хрупкая девушка без оружия, но в таком же доспехе, как и все. Между ее пальцами заиграли искры, в тот час покрыв ее зарядом с ног до головы.

– Кем ты возомнил себя, ничтожный калека?! – Аганн разразился гневом. – Я не позволил тебе подохнуть, подарил возможность отомстить! И вместо благодарности за спасение, ты возомнил, будто имеешь право на эту силу?! Ты должен был пасть передо мною ниц!

Поглотив последнюю каплю силы, Лахрадж подобрал щит и кистень поверженного противника, а после усмехнулся Аганну:

– Попробуй меня заставить.

Рана от шипов внизу лопатки затянулась на глазах, о ней теперь напоминала лишь засыхающая кровь.

Первым на красноволосого набросился воин с щитом и мечом. Муж с алебардой зашел с другой стороны, он тоже атаковал. Девушка же оставалась позади всех. В ее руках формировалась сверкающая нестабильными молниями сфера.

Оружие в руках Обвинителя засветилось зеленым. Мужчина ловко ушел от выпада алебардой, и тут же встретил щитом меч. Развернувшись, он пустил в ход било.

Нет, оно не достало ни одного бойца. Но от ударного груза разошлась полупрозрачная зеленая волна. Магия мгновенно сбила с ног щитоносца, так как он оказался ближе всех. У второго воина сломалось древко алебарды.

Наэлектризованная сфера устремилась в Лахраджа. Тот отскочил, швырнув щит в голову приподнявшемуся на локтях воину. Теперь красноволосый был рядом со вторым служителем. Тот не растерялся, отбросил одну из частей разломанного древка, и набросился с оставшейся. Времени на замах кистенью не оставалось, поэтому Обвинитель отбил лезвие оружия выростом из запястья. Тут же второй рукой он воткнул пику из ладони под шлем.

Обмякшее тело Лахрадж поднял с поразительной легкостью, словно в его руках был молодой кролик, а не равный по росту боец. Затем он с силой швырнул его в девушку-мага, которая уже была готова спустить с кончиков пальцев очередной электрический шар. Будучи невысокой и миниатюрной, она оказалась в мгновение прижатой к земле мертвой и довольно крепкой тушей. Электричество перекинулось на убитого, притянув грузное тело к ней сильнее.