Один говорил о тихих спорах в кабинете губернатора, жарких дискуссиях за закрытыми дверями, которые всегда заканчивались тем, что Торн резко отстранял тех, кто был в его присутствии, предполагая, что он, по крайней мере, подозревал, что находится в большой опасности. Другой шептал о тайных встречах глубокой ночью, о фигурах, закутанных и скрытых от глаз, которых видели входящими и выходящими из Шпиля под покровом темноты, использующими какую-то скрытую точку доступа или какой-то давно забытый проход, чтобы беспрепятственно попасть на высшие уровни власти в Улье. Еще одна говорила о странных символах, мельком увиденных на личных вещах Губернатора, символах, значение которых она не могла или не хотела делиться, хотя она явно знала больше, и присутствие которых в Шпиле глубоко беспокоило ее, хотя, в конечном счете, она казалась слишком напуганной, чтобы сказать больше, из-за страха, возможно, какой-то мести. Многие другие рассказывали о все более странном поведении Торна в недели, предшествовавшие его смерти, о его растущей паранойе и его одержимости безопасностью, намекая Аларику, что он знал, что находится в опасности, даже если он казался бессильным предотвратить то, что должно было произойти. Это была собственная вина Торна, его еретические отношения с темными силами, которые привели к его нынешнему положению. Это также означало, что не было никого, кого можно было бы по-настоящему обвинить, не в самой коррупции, и не в его кончине, а только покойного Губернатора, человека, назначенного Самим Императором, чтобы исполнить Его волю в этом мире. Падение Торна было абсолютным.

«Они все, по-своему, соучастники», – заметила Аурелия, ее голос был обеспокоенным после одного особенно изнурительного интервью, ее глаза, когда она открылась, уставились в какую-то невидимую даль, видя то, чего никто другой в комнате не мог видеть. Это была сила, которая спасла и прокляла бесчисленное количество душ по всей галактике. Та, которая все еще могла помочь Аларику выполняя свою задачу здесь. «Они, возможно, и не подняли руку на губернатора сами, но их молчание, их бездействие, их готовность смотреть в другую сторону делают их виновными. Они позволили этому случиться. Они знали и ничего не сделали. Внутри каждого из них есть тьма. Я чувствую это. Они все чувствуют себя запятнанными этим, хотя они явно ничего не знали о кинжале или более еретических наклонностях Торна. Это, по крайней мере, не было бы разделено, даже с самыми близкими Торну». Именно эти наклонности, это еретическое влияние, скорее всего, пронизывали каждый аспект существования Торна, его дом, его ближайших доверенных лиц и, конечно же, членов его персонала. Это потребовало бы большой осторожности со стороны Аларика. Это было то, с чем нужно было обращаться деликатно, но со всей силой воли Императора за этим. «Они соучастники своим бездействием, своим бездействием перед лицом этого растущего зла. Возможно, даже активно участвуя в его распространении, даже непреднамеренно».

«Страх», – пробормотал Аларик, устремив взгляд на радио-рекордер, его разум перебирал все, что он узнал, складывая информацию, как кусочки пазла, в более крупную картину, пытаясь понять ее значение, где эти кусочки лучше всего подходят. «Они боятся, боятся за себя и боятся того, что они могли бы сделать. Страх заставляет людей совершать ужасные вещи. Он заставляет их закрывать глаза на несправедливость, на коррупцию, на ересь». Он сделал паузу, его глаза сузились. «Или, возможно, – добавил он, его голос стал жестче, – это что-то большее. Возможно, их страх оправдан. Возможно, они знают, что на самом деле случилось с Торном. Возможно, они знают, кто несет ответственность, и просто слишком боятся поделиться этим. Они были свидетелями его действий, они, возможно, видели его взаимодействие с этим «Хором», но слишком трусливы, чтобы высказаться, слишком напуганы, чтобы противостоять ему». Так часто, бывало, с Хаосом. Он манипулировал посредством страха, настраивая даже самых преданных граждан против тех, кого они должны были защищать, используя это, чтобы контролировать и уничтожать тех, кто выступал против него. «Они знали», – сказал Аларик, когда он начал мерить шагами комнату, взад и вперед, прорабатывая информацию в своем уме. «Они знали, что что-то не так, но ничего не делали».