– Я не понимаю… Какая тьма? Я такой же человек, как и был. Ничего не изменилось!
– Твое мнение ошибочно. Я был обязан исполнить свой долг и казнить тебя, – вздохнул Эароддор, – но этого я не сделал. Единственный твой шанс – Виктория. И плевать, что она сотни лет как мертва. Другого выхода нет, Кайл Рейн.
Глава 6. Эйлин
А, может, это есть последний шанс,
Наперекор врагу и злому веку.
Не забывай кем был, кто ты сейчас —
Всегда есть прок уподобляться человеку.
Глядишь, и смерть тебе пойдет к лицу,
И в кой-то веке свое счастье обретешь
Средь тех, кого ты примешь, не убьешь;
Лишь только не сподобься подлецу…
_________________________________________________________
Евгений Тольятти для романа Данила Баженова «БАГРОВЫЙ ДОЖДЬ»
«Кайл»
Четкий звук удара топором отражался от плотно стоящих деревьев и возвращался ко мне эхом. Я работал, толком не чувствуя усталости. Руки раз за разом поднимали топор и резким ударом кололи полено, а оно, в свою очередь, падало на сырую от недавнего дождя землю.
«Больше года прошло с того момента, как погиб Бейн… и Кайл… Больше года Эароддор смотрит на него с диким, животным желанием разорвать на куски, хотя и говорит, что это не так. Что он вовсе не винит его в смерти племянника, что понимает… Каждый раз Рейн замечал, как рука охотника невольно тянется к мечу, стоит ему повернуться спиной.
Да и сам Кайл, честно говоря, и представить себе не мог, что чувствует человек, который живет с врагом, убийцей в одном доме. И мало того, он еще и тренирует его, кормит и учит. Каким же нужно владеть терпением, силой воли и добрым сердцем, чтобы все это выдержать, не сломив в себе человечность. Не убив в себе тот луч надежды, единственный шанс на лучший финал».
Закончив рубить дрова, я со всей силы вонзил топор в рядом стоящее дерево и перевел дыхание. Тучи давно заволокли небо, ветер все так же напевал свою песню, в ожидании дождя, а гром катался по горизонту, пугая мою лошадь.
– Тише, тише, мы здесь с тобой уже больше года, а ты все не можешь привыкнуть к здешней погоде, а? – сказал я, погладив ее по гриве. – Ничего, я тоже…
– Сэр, скоро начнется дождь, поспешите внутрь. Не хотелось бы, чтобы вы промокли, – тихо проговорила служанка.
– Да, я только дрова закрою.
Стоило мне приняться за дело, как я услышал цокот копыт и чьи-то голоса неподалеку.
– Пап, я все понимаю, правда. Но посмотри на эти тучи! Я не боюсь промокнуть, я боюсь, что заболею. А из-за твоей, пусть и оправданной, осторожности нам придется искать лекарство у разбойников. А это, опять же, риск, – говорила молодая девушка, сидящая на коне.
– Эйлин, куда угодно, только не в эту усадьбу. Пожалуйста. Здесь недалеко есть деревня, там мы и остановимся, хорошо? – ответил ей мужчина лет сорока, ведя коня за узду.
– Но, пап! – возмутилась она.
– Эй, там! Не стесняйтесь! Дайте коню отдохнуть, а сами заходите в дом, согрейтесь и поешьте! – вмешался в разговор я.
– Вот! Пап! Послушай, его! – поддержала меня девушка.
– Тихо! – рявкнул он дочери. – Нет, уж извини. Мы торопимся! – ответил мне мужчина.
– Да бросьте. Дожди здесь сильные, но они быстро кончаются. Тем более, зачем вам мокнуть и тратить деньги на ночлег. Этот дом всегда рад гостям, уж поверьте, – сказал я, в надежде уговорить их. – Посмотрите на вашу дочь, она устала и голодна. Даже вы, по виду суровый и закаленный в боях человек, нуждаетесь в отдыхе, – продолжил я.
Они остановились и осмотрели усадьбу. Я их понимаю, в здешних лесах трудно доверять кому-то. Но меня волновало другое. Над дверью знак охотников. Некий гарант доверия…
– Нет, – резко ответил мужчина.