Коты продолжали орать, но песня их смешалась еще с чем-то. Мерзкий звук незаводящегося автомобильного желудка. Пять утра. Девушка уснула, свернувшись котенком. Точно. Бармалей, сегодня тебе повезет больше чем мне. Олег положил степенного кота рядом с Ритой. Они оба почувствовали тепло и прижались друг к дружке. Девушка, как будто ища защиты, а Бармалей – с удовольствием только что признанного гения.

– Вот так, дружище, я жилетка и ночной часовой, а ты согреваешь ложе принцессы.

Олег пошел на кухню, но спать не спалось. Рита не похожа на сумасшедшую или истеричку. Разыгрывает меня? Тоже вряд ли. Значит, что-то случилось. Институт научного атеизма. В голове не укладывается. Одна ты меня понимаешь. Синий цветок форсунки обиженно пожелтел. И ты тоже.

Итак, нас трое, и нужно прийти к решению. Внутренний голос подсказал, что делать. Прощай, благородство. Я не вор, а сыщик, – приходило оправдание. Обыск женской сумочки – дело непростое. Сюда обычно прячут бронепоезд, недельный запас парфюма, кучу фигни и еще очень нужные вещи. Записная книжка. То, что нужно. Теперь положить, как было. Это для меня беспорядок, а кое для кого – может быть, система. Знак V и телефон. То, что нужно. Олег действовал наугад. Виктора убили. Откуда я знаю, что это так? Не доверяй никому – принцип разведчика.

Утро встретило изморозью и ознобом. Троллейбусы грелись и горели огнями. Там внизу светло, но холодно. Скоро проснется жизнь. Олег шел туда, где люди хотели спать. Клубняк играл что-то отличное от изображения на плазме. Куколка с бронзовой кожей в одном бикини что-то томно пела беззвучным голосом. На нее тупо пялился полупьяный кавказец. Его товарищ уже спал, но количество съеденного и выпитого не позволяло персоналу выгнать единственных оставшихся посетителей.

Официантка встретила меня взглядом, в котором читалась мольба. «А тебе чего здесь нужно, тоже пожрать и выпить?». Да, на каблуках набегалась. Ночь заканчивается, спадают декорации. Скоро она придет домой, а когда проснется, помолодеет лет на семь. Незавидная работа.

– Извините, от вас можно позвонить? Вы понимаете, человеку очень плохо…

– Не за что извиняться, звони. – девушка показала на белый аппарат. – Через двойку.

Гудок, еще один, долгий, протяжно. Отличная идея – звонить покойнику. Пойди на кладбище, постучи, придурок. Сейчас поднимет трубку заплаканная мать или супруга, и ты будешь чувствовать себя дерьмом.

– Слушаю, – сонный голос ответил. Наверное, спал он мертвецки, но все-таки пробудился.

– Виктор?

– Да, а кто его спрашивает?

Секундная пауза.

– За сколько вы свою «девятку» продаете?

– Какую еще «девятку», вы что, издеваетесь? Пять утра.

– Девяносто пятого года… я по объявлению.

– Вы ошиблись, – короткие гудки. Вот так, приехали, ошибся, но в чем? Оставалось понять.

– Ты слишком много думаешь, – сказал он сам себе. Или мало. Девчонка наврала. Или ей. Или это был вообще не Виктор. Голос сонный, сквозь грохот кафе, по телефону. Голос может быть, чей угодно. А усы и подделать можно. Вопрос – что дальше? А ничего. Бегом домой и творить завтрак. Наутро Белоснежка проснется, а семи гномов ростом Олежка напоит, накормит, а потом и спрашивать будет.

Она спала красиво. По-детски беззаботно, и немного сопела. У дивана валялись каблучки, а на руке, обнимающей кошачью голову, блестели серебряные змейки. Чтоб разбудить спящую красавицу, нужно ее поцеловать, вот только по морде получить недолго. Тогда – как в рекламе, аромат горячего кофе будит и тонизирует одним только запахом.

Итак, завтрак ленивого повара. Омлет со специями и молоком, два горячих бутерброда. Романтика и… гулять, так гулять. Кофе будет натуральным. Остается надеяться, что девочка тайно и страстно влюбилась, и, не зная, как подкатить к такому красавцу, как я, придумала этот бред. Вот только ручки калечить зачем? Я не садист, и не медсестра.