– Ну, моя мама давно умерла, – вытираю вспотевшие ладони о шорты, – а с отцом я не общаюсь.

Она меняет правила игры и всем глубоко наплевать на это, главное, что у каждого появилась возможность узнать мои тайные секреты.

– Потому что он бил тебя в детстве? – вопрос звучит так естественно и просто, что несколько долгих секунд я ошарашенно молчу, утопая в давящей тишине. Желудок скручивается в тугой узел. Меня тошнит от услышанного и бьет неприятный озноб, как при болезни.

– Правда, что отец тебя… бьёт? – пусть она заткнет свой поганый рот и прекратит повторять это.

Жалкие ничтожества, отравленные алкоголем, никотином и собственной ненавистью, не обладают телепатическими способностями и не могут прочитать мои мысли. А даже если бы могли – не стали. Никто не рискнёт вступиться за меня и прекратить эти издевательства.

Как это ни странно, от банальности вопроса я прыскаю от смеха и покачиваю головой, не впечатлённая страстным порывом этой змеи задеть меня за живое.

– Бил. И да, это правда, – широко улыбаюсь и пустым взглядом смотрю на всех присутствующих.

На маленьком столике валяются пустые пластиковые стаканчики из-под пива, бутылки, окурки от сигарет и полная бутылка алкоголя неизвестного происхождения. Если я сейчас не выпью, точно кого-нибудь убью.

Хватаю бутылку, открываю и прикладываюсь к горлышку, делая два больших глотка обжигающей жидкости. Пиво в красных пластмассовых стаканчиках – напиток богов, а это настоящее пойло. Быстро действующее и раскрепощающее.

– Ты сказала правду, пить необязательно, – кто это у нас тут такой заботливый? Фокусирую свои раскосые зенки на лице незнакомого парня, которого ещё окончательно не испортили. Ну, ничего, долгие и упорные тренировки в пьяном угаре обязательно дадут нужный результат.

Салютую ему бутылкой, криво улыбаясь и отпиваю еще глоточек.

– Такая гадость, – кашляю и высовываю язык, чтобы остудить и проветрить. – Но у вас лучше не бывает, – хихикаю и откидываюсь на спинку дивана так порывисто, что рука Харда соскальзывает мне на плечи и создается видимость, что он действительно меня обнимает.

– Это должно быть тяжело? – сверкающий оскал сучки пронзает тишину. Она пытается реабилитироваться и вернуть себе утерянный контроль. Но пьяная скромница – это интереснее и веселее.

– О чём мы говорили? – она краснеет от сдерживаемой ярости. Даже Брэд ухмыляется, признавая, что я изящно обставила его новую подружку. Интересно, это случайность или бывшая пассия официально перешла к его лучшему другу?

– Вспомнила, – смеюсь в горлышко бутылки и прежде, чем продолжить свой пьяный монолог, выпиваю для храбрости, утирая губы тыльной стороной ладони. – На самом деле всё очень просто. – Приказываю голосу звучать твердо и серьезно. В противном случае я разрыдаюсь как маленькая девчонка и ничего кроме презрения этих бесчувственных тварей не получу.

Пальцы Харда впиваются в моё плечо и мне абсолютно плевать по какой причине такая реакция, то ли он переживает за меня, то ли за свою задницу. Но карие глаза внимательно фокусируются на моем оголенном животе, присматриваясь к шрамам и порезам. Какого черта я снова подвернула эту сраную футболку? Сейчас уже поздно думать о собственной осечке.

– Ты просто позволяешь бить ему себя, пока он не устанет. – От неуверенности голос дрожит и першит в горле, но я использую лечебный эликсир всех студенческих вечеринок, продолжая хлестать пойло и топить свою боль в алкоголе.

Очень действенный способ! А женский алкоголизм не лечится!

– Почему он тебя бил? – посмотрите, есть среди них не бесчувственные ублюдки. И опять этот неиспорченный парнишка, затерявшийся среди этого беспредела.