– Мой первый раз в сексе. Твой первый раз в небезопасном сексе. – Щебечу таким сладким голоском, словно изливаю душу свою, признаваясь в любви. Нет! Плохая параллель. Подобные мысли в отношении Харда нужно пресекать.

– Тебе ведь понравилось…– кончиком носа игриво задеваю мочку уха. – Ты кончил быстрее, чем успел подумать.

– Закрой, блять, рот! – он выплевывает свой приказ прямо мне в губы, насквозь пропитанный собственной злостью, желчью и неспособностью признать правду.

– Фу, как грубо, Хард. – Возвращаюсь на безопасное расстояние. Теперь между нами может втиснуться любая девушка и заливать этому самовлюбленному эгоисту как она грезит о ночи с ним, раздувая и без того его непомерно огромное эго.

Усаживаюсь на жутко неудобном стуле и прикрываю рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от новой волны резкой боли. Цепляюсь за край стола как за спасительную соломинку и склоняюсь над столом, дыша через рот. Ощущение, словно кто-то нарочно давит мне на больное место и боль в одном участке отстреливает по всему телу.

Сочувствие и понимание британец больше не проявляет. Ему плевать на возможные последствия. Всё, что сейчас важно для Харда – это его задетая гордость словами девчонки о том, что секс с ней ему понравился больше, чем он ожидал.

– Не привычно быть полноценной женщиной? – Хард скалится, испытывая наслаждения от моего растерянного выражения лица и горящего взгляда словно в лихорадке. Я могу выглядеть растерянно, но шестерёнки в моей голове устраивают мозговой штурм в поисках одного саркастичного ответа, что сотрет эту ухмылку с его поганой рожи.

Томас хватает бутылку с водой со стола, открывает и обхватывает горлышко губами, вульгарно попивая прохладную воду и позволяя каплям эротично стекать по подбородку на шею. Он хочет нарушить мой покой. Хард буравит меня шаловливым взглядом парня, загнавшего девушку в угол.

– Ничего, еще несколько раз, и я притрахаюсь к тебе.

Том эпично выплевывает воду и опрокидывает на себя бутылку с остатками жидкости, благо я вовремя успевая вырвать её из ослабевших рук британца. Слюнявые брызги Харда разлетаются в разные стороны, оседая на моей идеальной лекционной тетрадке. Он давится и задыхаясь, кашляет, привлекая всеобщее внимание всех студентов в аудитории, синхронно обернувшись, чтобы засвидетельствовать казус местного подонка.

– Мисс Льюис, постучите мистеру Харду по спине, не хочу, чтобы его последние вздохи были на моей лекции, – профессор Стоун приспускает очки, разглядывая Тома.

Красный от натуги и раздражения, Хард прикладывает свои последние силы, чтобы не допустить публичных прикосновений и закашливается еще сильнее. Исполняя просьбу профессора, стучу ладонью по спине Томаса. В ответ неблагодарный подонок обдает меня сверкающим от гнева взглядом и щипет как змея. Но я непринужденно постукиваю по широкой спине британца, больше исполняя прихоть мистера Стоуна, чем, стремясь, помочь этой скотине. Если он задохнется – меньше проблем, а я буду последней девушкой в жизни Харда, с которой он переспал. Я перестаю оказывать помощь этому козлу. Пусть задыхается!

Как маленькая нашкодившая проказница сижу довольная с тупой улыбкой временного превосходства на лице. Даже саднящая боль меркнет на фоне положительных эмоций.

Остатки воды допиваю, наполняясь живительной силой, большая часть которой впиталась в белоснежную футболку Томаса и оставила мокрые капли на светлой джинсе. Влажная ткань пропиталась насквозь и теперь на радость всему женскому полу идеально обтягивает спортивное тело. Можно даже кубики пресса пересчитать. Что это со мной? Я что заглядываюсь на Харда?