– У меня нюх на такие дела, – Брэд откидывается на спинку стула и довольно скалится своему профессионализму распознавать нетронутых девчонок. – От них веет скромностью и застенчивостью, а в глубине души каждая мечтает, чтобы её хорошенько отодрали в грязном туалете, – он хихикает как гиена и ловит несколько флиртующих взглядов девушек за соседним столиком.

У меня сводит живот от рвотных спазмов и подкатывает ком к горлу. Хочется вскочить с места и набить этому похотливому козлу морду за всех девушек, с которыми они делали то, что планируют сделать со мной. Своим поступком я обязана сорвать или бурные овации, поддерживающих меня девушек, если такие вообще остались или окончательное презрение.

– Спорим, она тебе не даст? – азартная улыбка заядлого игрока и профессионального спорщика отплясывает на губах Брэда. У меня чешутся руки от желания стереть эту поганую ухмылку с лица Вудли.

– На что? – Том заинтриговано смотрит на друга, а я перестаю дышать. Лишить девушку девственности – это спортивный и выгодный интерес.

– На мою тачку. Выиграешь и она твоя.

– Идёт! – Хард и Брэд обмениваются рукопожатиями, но прежде чем Адам «разбивает» спор, Брэд добавляет: – Если проиграешь, я забираю твой мотоцикл, – Томас остаётся хладнокровен, а спор вступает в силу.

Хард встаёт из-за стола и целенаправленно направляется ко мне. Брюнет без интереса, неохотно, словно движение глаз причиняет ему боль и дается с трудом, смотрит на меня. Застывает около обеденного стола, разглядывая как я неподвижно изучаю текст в книге, перечитывая одно и тоже предложение снова и снова, не понимая смысла. Только поднимающиеся и опускающиеся плечи от дыхания подтверждают реальность моего существования. Том демонстративно кашляет и с шумом садится напротив. Я очень благодарна своим распущенным волосам, что скрывают моё лицо.

– Эй, – брюнет принимает свою стандартную позу брутального парня, одной ладонью упирается в ногу в области паха, другую кладёт на стол, игриво постукивая пальцами.

– Чего тебе? – не отрываю глаз от учебника, параллельно записывая нужную информацию.

– Есть разговор. – Нет в мире таких слов, которые помогли бы произнести в слух то, о чем я услышала.

– Мы уже разговаривали в библиотеке и мне не понравилось, – откусываю смачный кусок яблока и сочные брызги сладкого плода долетают до лица Харда.

Томас размеренно выдыхает, контролируя закипающую злость. Из последних сил прикидывается воспитанным мальчиком. Самоконтроль – его слабая сторона. А очень тяжело держать себя в руках, когда перед тобой сидит буквально последняя университетская девственница, которая к тому же может пустить интересные слухи о тебе.

– Мы вместе ходим на историю. – Томас ёрзает на месте, не зная, как подступиться, предчувствуя своё поражение.

– Я знаю! – заправляю волосы за ухо, и переключаю внимание на нарушителя моей затворнической жизни. Хард нервно сглатывает. От напряжения и отсутствия видимых результатов на лбу проступает испарина. Том облизывает губы и спешно вытирает пот ладонью, надеясь сохранить образ парня, который получает всё и всегда. Я с абсолютной невозмутимостью продолжаю хрустеть яблоком и ловить дикий кайф от перекошенной рожи Харда всякий раз, как я вульгарно откусываю новый кусочек.

– Еще мы сталкиваемся в коридоре и в библиотеке, – откладываю яблоко и вооружаюсь карандашом, стуча кончиком по верхней губе, а потом лениво покусываю, без интереса наблюдая как самообладание сходит с лица Томаса и сменяется легким, непонятным и новым видом возбуждения, когда от примитивных и наивных заигрываний неугодной тебе девушки что-то явно сжимается внутри и приятно постукивает. Впервые в жизни Хард находится в моей власти, и я ничего для этого не делаю. Ничего из того, к чему привык этот подонок.