Все то время, пока я говорил с Максом, она держала меня за руку.

– Немного. – признается Морозова и смотрит на смарт-часы на своей правой руке. – Блин, теперь, я точно опоздаю.

– Тебя подвезти?

И зачем я об этом спросил, она же опять сейчас меня отошьет.

– Нууу, если только до метро. – на мое удивление соглашается Кира.

Первые пару минут мы просто молчим. На дорогах уже пробки, и я осознаю, что лучше бы я последовал примеру соседки и тоже поехал на метро. Сопромат уже я точно пропущу.

– А у тебя здесь есть музыка? – слышу я неуверенный голос Киры.

– Есть. В багажнике патефон. – шучу я и получаю в ответ её красивую улыбку.

– Я не имела в виду, что… эммм… что твоя машина…

– Старье? Так и есть. Но магнитолу в неё все же установили.

Тянусь к магнитоле и включаю радио. Салон заполняется какой-то зарубежной, танцевальной песней.

– Оставь эту волну. Хоть немного поднимет настроение. – грустно произносит девушка, глядя сквозь лобовое стекло.

Значит, Петрушин её сильно напугал. Зря я не врезал этому козлу. Но лучше этого не делать при Кире. Она и так от меня шарахается, как от матерого рецидивиста, а так вообще решит, что я агрессивный чувак.

В моей голове за пару секунд рождается план, как проучить Петрушина. Он же все равно захочет выслужиться перед Стариковым и не оставит Киру в покое. Значит нужно, чтобы он и думать забыл о Морозовой.

– Высади меня здесь. Я быстрее добегу до станции. Такая пробка, просто треш. – просит Кира.

Но я не хочу, чтобы она выходила из моей машины.

– Я тебя довезу. Все нормально. Успеешь!

Девушка смотрит на меня и согласно кивает головой. Неужели она наконец поняла, что я совершено безобидный парень.

Уже через пять минут наблюдаю за тем, как Морозова бежит к подземке и скрывается в переходе. А утро оказалась не таким уж и плохим.

***

От Стекловаты я узнал, что Петрушин играет в волейбольный команде Политеха. Сегодня у него очередная тренировка. Отлично. Поболтаем после неё.

Ровно в девять вечера Макс появляется на крыльце универа и шагает на парковку к своей машине со спортивной сумкой на плече.

Накидываю на голову капюшон и натягиваю на лицо до глаз чёрный баф. Пощекочем нервишки волейболисту?

Когда Макс открывает заднюю дверь, чтобы положить туда сумку я подбегаю сзади и одним ловким приёмом заламываю ему левую руку.

– Твою мать, какого хрена?! – начинает вопить Петрушин.

Наклоняюсь к его ухо и шёпотом проговариваю:

– Перестань быть таким мудаком. Не нужно подгонять девочек своему дружку Старикову.

– Ты кто вообще? Ай, больно же!

Ещё немного завожу его руку назад.

– Ты меня понял?

– Да понял я, понял! Отпусти! – хрипит Макс.

Ослабляю хватку, зная, что сейчас он решит дать отпор.

Макс тут же разворачивается ко мне, но я упреждаю его удар, и мой кулак летит ему прямо в нос.

– Ах, ты фука! – шипит Петрушин, закрывая разбитый в кровь нос своей рукой.

Чертовски приятное чувство.

Уровень адреналина приходит в норму, когда я сажусь в свою машину, которую оставил за соседним домом. Снимаю баф и довольно скалюсь. Теперь он отвалит от Морозовой. Или мне придётся повторить этот неприятный разговор.