Таисия собралась надеть все бусы разом, но Мадам попросила:

– Давай перед зеркалом обменяемся? – и потянула бусы из рук Таисии.

– Зачем?

– А чтобы тот мир видел – ты по доброй воле его даёшь, – прищурилась Мадам, – а то твои предки меня задолбают.

– Ерунду какую-то говоришь, – пожала плечами Таисия.

– А деньги перед зеркалом считать, не ерунда? – улыбнулась Мадам.

– А вот это не ерунда, разве ты не заметила, что срабатывает? – прищурилась Таисия, – ладно, пойдём, если тебе свидетелей моей доброй воли с этого света не хватает.

Мадам будто током прошибло, когда она надела ожерелье на шею, а потом по телу разлилась чудная нега, блаженство, которое она не испыты-вала ещё никогда. Она осторожно провела пальцем по всему колье и, пе-реведя дыхание, прошептала:

– Тайна сия, покрытая мраком, тем для меня открылась.

– Ты это о чём? – Таисия удивлённо подняла брови.

– Да так, вспомнила сюжет одного фильма, как-нибудь потом расска-жу, – отмахнулась рукой Мадам.

– Фиг теперь ты от меня отмахнёшься, – прищурилась Таисия, от неё не ускользнуло волнение Мадам, – теперь-то ты не будешь мне кровь пить, когда очередной клиент приедет, отныне ты у меня на крючке.

– Радуйся, поймала, – Мадам развела руки в стороны.

– Девочки! – позвала Марковна, – чего застряли? Картошка стынет.

– Картошка к коньяку? Фи, Марковна, что за крестьянские предпочте-ния? – Таисия, заходя в гостиную, сморщила нос.

– Коньяк коньяком, а покушать плотно не помешает, – Марковна наби-рала еду в свою тарелку, – вы закусывайте, чем принято, а я уж по старин-ке, что хочется.

– Согласна, – Мадам, потирая руки, оглядывала накрытый стол.

– Девки, тост, – Марковна подняла свою рюмку с коньяком, – если к вам в гости пришли десять человек, а у вас только восемь вилок для омаров – остаётся только позавидовать этой вашей проблеме.

– Классно, – кивнула головой Таисия, – давайте выпьем за то, чтобы и у нас были только такие проблемы.

За столом было весело, шумно, спрашивать про то, как прошёл сеанс, было нельзя, за столом присутствовала клиентка, но и без этого им было о чём поговорить – все переключились на «свежую кровь», на Алю. Девчонке, судя по всему, это было только в радость. Она щебетала без умолку, но не так, как в расхожем анекдоте «щебечет, щебечет, убил бы на фик», а с толком. Интересно, что, не смотря на свой юный возраст, девочка повидала вполне, заграница – чуть ли не дом родной.

– Значит, за этого длинноногого замуж уже не собираешься? – спросила Мадам.

– Что вы, – Аля замахала руками, – сейчас как увижу его, аж передёргивает. Как я могла так в него любиться? Такой противный, теперь он за мной бегает, благо, мне есть, где спрятаться. Не знаю, Мадам, если бы я к вам не попала, чтобы сейчас было, представить мерзко.

Мадам кивнула, мол, «Могём, если что, обращайтесь».

– А сколько же тебе годков, милая? – поинтересовалась Марковна.

– Девятого сентября восемнадцать исполнилось, – гордо сообщила Аля.

– У, старовата уже, – в один голос сказали трое взрослых женщин и рассмеялись, а потом Мадам добавила, – в восемнадцать за принца выхо-дить замуж уже поздно, а за кого попало – рано.

– Значит, на свет ты появилась в 1989?

– Да, – кивнула Аля.

– Во тебе и здрасьте, – хлопнула в ладоши Марковна, – девятого числа, сентябрь месяц тоже девятый и цифры сложения года тоже девятка. Да нам, деточка, тебя высшие силы послали.

– Скажете тоже, – Аля с недоумением посмотрела на Марковну, – вы вон какие!

– Старые, что ли? – хмыкнула Мадам.

– Нет, особенные, талантливые – Аля закатила глаза, а потом оглядела собравшихся и надула губки, – а я… эх, жизнь моя – жестянка.