– Степаныч, ты?

– Я набирал… Связь сегодня… решётка прыгает.

– Когда в город собираешься?

– На недельке за продуктами по железке пойду.

Товарищ иногда по звонку подкидывал то, что заказывал деревенский отшельник, к бывшему переезду, но сейчас все восемь километров забиты метровым снегом.

– Чё звонил-то?

– Положи стольник на мой номер.

– После обеда кину.

– Буду, зайду… Посидим.

– Ну, давай.

Он ещё долго держал у уха телефон с короткими гудками. Смотрел на свои книги, словно первый раз их видел. Нет! Звонить он явно не будет! Он уже корил себя за мимолётное малодушие. Позвонить-то не сложно, да что потом! Что потом, уже представил, пока молчал в трубку.

Первым делом понесутся по району звонки и перезвоны, а завтра с утра здесь будет моторизованная ватага. И у слетевшего с катушек дитя природы просто нет шансов против охотничьего войска, вооружённого нарезняками под патрон убойной силы, опрокидывающий в лоб слона. Да и зима, от своего следа не уйдёшь… Потом застолье на крови с десятками фотографий у трофея.

Всей толпой, группами и каждый по отдельности с винторезом наперевес. И понесётся по генодреву счастливого обладателя такой фотки до седьмого колена эпохальная легенда, обрастающая со временем всё новыми подробностями, как сей добрый молодец встал на тропу войны, чтоб спасти обделавшегося Дерсу Узалу областного, а то и выше, масштаба, но на деле оказавшегося пустышкой районного разлива. Некоторые ещё по секрету шёпотом добавят: «Из сотни добытых Степанычем волков минимум два десятка он по большой просьбе сверху записал на «прославленного» охотника», – ничего не поделаешь, престиж области в личном зачёте. Даже в войну сбитые самолёты на героев записывали. Политика!» Ехидные улыбочки за спиной, да дружеские усмешки, снисходительные похлопывания по плечу друзей после второй-третьей рюмки какого-нибудь застолья. Утешения, вроде: «Ну, бывает. Ну, сыграно одно место». Да после второй-третьей поллитровки кто-то обязательно вставит: «Это тебе, Павлуша, не рассказики чирикать!»

«Нет, ребята, всё не так… Всё не так, ребята! – любимым Высоцким сам себе ответил Степаныч, ставя телефон на зарядку, – нет, ребята…» Но мысли не отпускали. Позвонить-то несложно. На насмешки можно не обращать внимание. Не такое переживали. Да что тогда делать с классиками. Засмеют ведь. Куда замахнулся. Не по Сеньке шапка.

Вспомнилась история одного своего сборника. Ловкачи от издательства, просчитав нового автора, по их классификации деревенщика, закинули ему приманку – о каком-то конкурсе, где его рассказы выиграли приз каких-то симпатий и отобраны в сборник лучших писателей, пишущих о природе. Павел Степанович и глазом не успел моргнуть, как вышел сборник, где его рассказы шли вперемешку с великими классиками русской литературы двух веков. Классики, конечно, остались в стороне, а все расходы по тиражу в тройном размере – за близость к великим оплатил Павел Степанович. Да и весь тираж ему всучили. Подвох он раскусил сразу и в полной мере воплотил в жизнь принцип любимых героев – самую безнадёжную ситуацию поворачивать себе в пользу. Деньги – дело наживное, и как посмотреть, кто кого поимел. В издательства не пробьёшься, завалены заказами. Он и палец о палец не ударил. Дельцы сами сделали подборку рассказов из его двух книг. Теперь его фамилия мелькала в оглавлении наряду с великими творцами. Налицо скачок с уровня начальных классов экстерном в академию. Весь тираж разошёлся с именными подписями по знакомым и друзьям.

Вот пришло время и ответ держать, что не со свиным рылом в калачный ряд. Грош цена дарственной надписи. Его имя на слуху. Обделаешься – шила в мешке не утаишь. Он уже сидел за столом, обхватив голову руками: «Мессией себя вообразил, старый дурак, вручая книгу кому-то из молодёжи, делал напутственную надпись». Мысли вновь шли по кругу. Классики, конечно, потерпят, от них не убудет, на то они и классики. А что делать вот с этим…», – его взгляд вновь наткнулся на первый сборник. Стопка ещё не розданных, но уже поимённо подписанных книг лежала на этажерке. Интригующее название «В островах охотник» – по названию одного из рассказов, вошедших в сборник, очень импонировало издателю. Название, с его слов, имело двойной, даже тройной смысл с тайным подтекстом и определённой аурой.