Разворачиваюсь и ухожу. Уже на подходе к каюте чувствую, что вырубаюсь. «Это чего же мне такого засыпательного доктор попить дал? Не, не, не! В коридоре спать нельзя! Надо до кроватки добраться, а то народ неправильно поймёт бабушку! Опять же липкость с тела необходимо смыть и так, чтобы пудра на ожоге осталась. А для этого, Тома, стоять! Не падать!»

Вваливаюсь в убежище и прямиком в ванную. Там скидываю загвазданную одёжку. Душ принимать не рискую, потому кое-как смываю под краном с головы остатки десерта и губкой тру то, что могу стереть. Чем-то вытираюсь, влезаю в любимую ночнушку и заползаю в кроватку. Натягиваю одеяло вместе с покрывалом и уплываю в нереальность. Где-то на границе сознания слышу голос Глюка:

– Томочка, не грусти.

«Интересно, как он понял, что я в печали? Я же ему этого не сказала? Ай, ладно… Всё завтра…»

Глава 11.

Утро наступает около полудня. «Ого! Вот это я прищимила! А ведь хотела ступить на Луну и посмотреть с неё на Землю… Не судьба… Ничегошеньки не помню. Просто провал. Ай, да доктор! Ай, да маков сын!»

– Добрый день, Тома! Как ваше здоровье? – интеллигентно интересуется Глюк.

– Добрый! – отвечаю, – Всё в порядке!

Иду мыться-умываться, очень хочется избавиться от оставшихся на теле вчерашних воспоминаний. А что? Доктор сказал, что только час мочить нельзя, а их уже полтора десятка прошло. Наконец-то, выхожу из ванной вся чистая, причёсанная и приятно пахнущая. Рука даже не красная, всё прошло бесследно, в чём я и не сомневалась. В каюте тоже чистота и порядок, Глюк постарался. Красота!

– Глюк! Скажи пожалуйста, родной, я вчера в ванной одёжки грязные побросала, хотела их постирать, но не нашла. Ты, случайно, не знаешь где они?

– Ваша одежда приведена в порядок и находится в шкафу, – докладывает моя прелесть.

– Глюк, ты чудо!

– Тома, могу я вас попросить? – совсем по-человечески, обращается машинка.

– Конечно, для тебя всё что угодно! Слушаю.

– Пожалуйста, не сердитесь на Дусю. Он никому не причинит вреда.

– Так! И откуда ты знаешь о случившемся? Я тебе не рассказывала? – удивляюсь я, одновременно падая в кресло.

– У нас, роботов-помощников, есть внутренняя связь. Мы, запрограммированы на коллективное мышление, восприятие и воспроизведение эмоций. Мы, экспериментальная группа, на нашей основе разработано следующие поколение роботов-андроидов максимально приближенных к человеку. Поверьте, Тома, мы не способны осознанно причинить вред живому существу.

– Вот это да! Подожди, подожди и сколько же вас таких?

– В настоящее время нас восемь. Пятеро закреплены за каютами, один – за столовой и два законсервированы, на случай замены.

– Подожди… Пятеро? Но на борту четыре пассажира? А, догадываюсь… пятая – Лорейда?

– Именно так.

– А команда? У них нет помощников?

– Нет, у них самообслуживание. Увеличение нашей численности экономически и энергетически не целесообразно.

– И вы что ли всё друг про друга знаете?

– Да, если говорить упрощенно, наш разум един.

– Надеюсь на разглашение информации о клиентах наложен запрет?

– Разумеется. Выходные данные личных файлов пассажиров заблокированы специальными логами и паролями.

– Ладно. Верю. Вот, а Перельман там что-то про обезличенность втирал. Так вы только считываете наши эмоции или ещё и свои испытываете?

– В нас заложена программа распознавания человеческих эмоций и ответная имитация отзыва на них.

– Ёлы-палы! Это как? Ты считываешь моё состояние и в ответ исполняешь то же самое что ли?

– Именно так!

– Любопытно… Ну, и как там Дуся? В порядке?

– Сейчас да, но вчера стоял вопрос о его замене и консервации. В итоге командир Назим во всём разобрался и Дуся продолжает помогать на кухне.