Танцуя, случайно задела плечом парня – он был здоровым, в прошлом спортсмен. Это Витя и вот Витя реально сидевший. Как он рассказывал, вышел из клуба «поговорить» с каким-то пацаном, типа выяснить отношения: раз щелкнул и всё, нет типа. Собственно за это и посадили. Хотя Витя и не был каким-то прям уголовником, не вел себя по-скотски, я всегда его немного опасалась. Вот и в этот раз, извинилась и срулила в противоположную сторону от него, не желая танцевать рядом с ним (ну мало ли что!). Вообще, глядя на всех собравшихся, я понимаю, что ум – это отличное средство, чтобы стать одиноким. И я чувствую это каждый раз, даже находясь в толпе единомышленников – неважно, в толпе писателей или рокеров; я все равно чувствую себя одинокой. Одиноких людей просто определить, достаточно чуть внимательнее присмотреться к людям. Я заметила, что одинокие люди ходят быстро: они погружены в собственные мысли, слушают музыку в наушниках и взгляд такой, будто человек заглядывает внутрь себя. И если подобные люди идут с кем-то, то забывают, что не одни. Их неизменно будут притормаживать, а те все равно по привычке ускорятся. Так бывает.

- Герцог! Герцог, с тебя тост! – кричала Нарик, протягивая мне рюмку. И ее дружно поддержали. Я кивнула, и чуть прочистив горло, важно продекламировала:

- За нас красивых, но неверных, за нас крутых и офигенных!

Громко чокнулись, покричали и слаженно выпили. И лишь я сделала вид что пью. И ровно в этот же момент пересеклась взглядом с еще одним, тем, кто отказался пить – и это был новый знакомый, Кощей. Занятно, ведь я не стала пить лишь потому, что презираю неверных. И отчего-то во взгляде удивительных линз Кощея читалось тоже самое. Почему-то мне хотелось так думать, хотелось в это верить, ведь, в конце-то концов, не все мужчины изменяют. Есть те, кто ценят и уважают свой выбор, кто умеет искренне любить не заглядываясь на других. Вон Ромка, любит своего пухляша, с другими не флиртует, ходят везде вместе, выглядят счастливыми. Возможно, за закрытыми дверями не все так гладко, но я предпочитаю не копаться в «чужом нижнем белье». Ничего, счастливой можно быть и одной, и я – прямое тому подтверждение.

Народ снова разбился на компашки, пока очередная группа музыкантов настраивала свои инструменты и аппаратуру на сцене.

- Ой да ладно, - Наковальня зычно рассмеялся. – Не зря же классиком сказано: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Это истина! – твердил подвыпивший товарищ.

- С чего бы? – спокойно влился в разговор Кощей. – Это распространенное среди мужчин заблуждение.

Я заинтересованно обернулась к новому знакомому. Это будет любопытно.

- Если ты не любишь женщину, то скорее всего она уже задумалась о твоей смерти, а ты только помогаешь процессу. Особенно в браке, не стоит так обижать человека, который имеет доступ к твоему питанию, – спокойно продолжил Кощей.

- Это точно, - Ромка рассмеялся. – Я со своей как-то поссорился, сильно причем. А на стол все равно накрыла, я же с работы пришел, уставший. Смотрю на свою, ну вот люблю ее, блин, бесит, но люблю. Смотрю как она зло убирает грязную посуду, моет, ну думаю, надо извиниться. Подхожу, обнимаю, напоминаю, что люблю ее. Танечка вздохнула, сказала, что простила и попросила не есть то, что она мне уже положила.

- Да ладно?! Реально чуть не отравила? – Наковальня громко хмыкнул.

- Чуть не считается, - хитро улыбнулась Нарик. – Да и диарея не приговор в случае чего.

- Да вы коварные, - Ромка хихикнул. – А ты, Герцог?

- А я-то что?! У меня ни мужа, ни хомячка, отравить могу только себя и то по невнимательности.