– В сельской местности никто не сидит, сложа руки, – объяснила Кэти Флэнаган. – На ферме каждый зарабатывает себе на хлеб. Поскольку у тебя есть собака, ты будешь охранять молниезащитные деревья. Твоя задача – противостоять атакам прожорливых свиней. Кстати, именно из-за собаки я и согласилась на твой приезд. Твоя мать написала мне, что песик никогда с тобой не расстается и что он храбрый. Здесь это очень нужно, наши собаки слишком боятся свиней, чтобы хорошо сторожить яблони.

Она сделала паузу, а затем добавила:

– Кроме того, у нас их осталось очень мало. Почти всех съели поросята.

«Супер! – пискнул голубой пес в голове Пегги Сью. – Вот я и стал собакой-гладиатором!»

– Я слышала! – прошипела бабушка. – Посоветуй своему братцу вести себя не так вызывающе!

– Он мне не брат, – начала было Пегги, – это мой…

Но закончить не успела, потому что странная старая дама в обезьяньей шубке снова бросилась бежать.

Когда они добежали до места назначения, шубки окончательно облысели.

– Они совсем износились, – вздохнула бабушка. – И теперь ни на что не годятся.

– Откуда взялись шкуры для шуб? – поинтересовалась Пегги Сью.

– Это шкуры диких зверей, которые раньше обитали в горах, а теперь уже давно исчезли, – ответила старушка. – Эти животные не знали усталости, и охотникам с величайшим трудом приходилось их отлавливать. К счастью, мне удалось отложить про запас целую кучу этих шкур. Я даю их напрокат людям, которым надо исполнить какое-нибудь трудное дело. Например, старики хотят построить дом или совершить дальнее путешествие. Благодаря моим шубкам они могут сделать это, не испытывая ни малейшей усталости. Так я и живу.

– Значит, Джулия была права, – прошептала Пегги. – Ты в некотором роде… колдунья?

– Слово «колдунья» придумали дураки, – ответила Кэти Флэнаган. – Настоящие колдуньи никогда не носили остроконечных шляп и не летали на метлах. В сущности, все могут стать колдунами, и для этого вовсе нет нужды ходить в какую-то школу (впрочем, школ такого рода просто не существует!), достаточно жить на природе и уметь прислушиваться к таинственным силам, которые вибрируют в окружающем мире. Взрослые, и прежде всего городские жители, утратили эту способность. Они стали глухи, слепы и не способны воспринимать таинственные знаки, которые посылают нам силы природы: деревья, камни, вода, огонь…

– Именно это и случилось с моей матерью?

– Да, все это ее пугало… она предпочитала верить в ясные, простые вещи. Любила представлять себе мир неким подобием огромного шкафа со множеством ящичков и аккуратными этикетками на них, где все отглажено и тщательно разложено. Она терпеть не могла тайн, необъяснимых явлений. И когда была чуть постарше тебя, убежала из дома, чтобы найти убежище, как она говорила, в «нормальном мире». Она вычеркнула из памяти все, что здесь пережила. Думаю, ей даже удалось убедить себя, что все это было чистой фантазией. Это ведь удобно.

– С тех пор вы больше не виделись?

– Виделись, время от времени… Когда родилась Джулия… и ты. Но ненадолго… Кроме того, это я к ней приезжала. Она ни за что не хотела сюда возвращаться. Я ее не виню. Некоторые люди испытывают ужас перед тем, что называют «иррациональным»[2]. Они не допускают мысли, что существует другой мир. А мне, например, ужасным кажется ваше мировоззрение… Настолько ограниченное. Обычная «реальность» удручает меня, она похожа на тесную одежду, которая рвется по швам при попытке ее надеть. А если каким-то чудом я и сумела бы застегнуть пуговицы, то непременно задохнулась бы в ней.

Вот так, беседуя, они подошли к порогу красивого старого домика с соломенной кровлей… домика, который каким-то странным образом стоял на четырех больших колесах, как грузовик. Пегги растерялась и не осмелилась ни о чем спросить. Спускалась ночь. Оглядевшись по сторонам, девочка отметила, что все жилые дома находятся довольно далеко друг от друга: их разделяют отлогие холмы. Бескрайние поля простирались вдаль насколько хватало глаз. В этой полупустынной сельской местности царила безмятежная атмосфера, ни совы, ни летучие мыши ее не нарушали.