Вспорхнувшая с ветки яблони птица напугала меня, заставив присесть в высокую траву. Да кому я нужна, чтоб меня в пять тридцать арестовывать за незаконное проникновение на чужую территорию! Это вам не Евросоюз, не Швейцария, в конце концов колодец-то, судя по калиточке, общий. Осматриваюсь и, никого не заметив, внаглую напиваюсь из полного ведра, которое стоит на приступочке.

И тут у меня появляется ощущение, что за мной наблюдают. Лучший выход – ретироваться на свою территорию с независимым видом, что и делаю. Большое дерево дает чувство безопасности, но стоит выйти из-под его сени, ощущение сменяется тревогой. Так, вероятно, чувствуют себя те, кто находится под слежкой. Но тут не городские улицы, где можно зайти в ресторан или бутик, а выйти через кухню или склад на двор с помойкой, в которую Джеймс Бонд прячется от русского разведчика с нехорошей фамилией Волков. Нет помойки, есть только деревья и кусты какие-то с зелеными ягодками. Есть некто наблюдающий и объект наблюдения, а именно девушка в джинсах и футболке, решающая шпионскую задачу – определить, откуда истекает луч внимания, щекочущий кожу. Я с беспечным видом провожу расследование, переходя из квадрата в квадрат, и незаметно косясь, чтобы определить, откуда меня сейчас явственно видно, и понимаю, что наблюдение ведется со стороны дома, на чьей территории находится колодец. Дом, что находится слева, не подает признаков жизни, не то что внимания к моей особе. Что за чувак меня пасет? Хотя это может быть и птица, которая разглядывает возможного врага или кормильца, к примеру, ворона или опять же сорока. Но где же она прячется? Ага, вот в траве то, что нужно, за неимением гербовой пишем на простой, за неимением лука, томагавка или хотя бы бумеранга кинем палку. Я поднимаю из травы палку и бросаю в крону дерева. Тишина, только палка стукнула и упала назад в траву. И так несколько деревьев подвергаются броскам палки, которая, наконец, с глухим стоном ломается. Гниловатая, мхом поросшая, она пала на поле бессмысленной атаки на несуществующую в данном месте ворону. А ведь я похожа на ненормальную.

Однако пора перекусить – меня же вчера толком не покормили. Женщина спит, ну и пожалуйста, на здоровье, разве я сама о себе не могу позаботиться?

На кухне я открываю большой холодильник. Вау! Здесь есть все. Взяв из морозилки пиццу, я сую ее в микроволновку. Подойдя к столу, замечаю ключи и записку. Это, судя по всему, оставила вчерашняя дама в халате. Круглый аккуратный почерк сообщает мне, что у нее больна сестра, и она уезжает с водителем, так что мне придется побыть одной, но ведь я взрослая и так далее. Еды хватит, если что нужно, я могу позвонить по номеру телефона, который написан внизу. Позвонить, да, но я, дура, забыла мобильник дома! А, ладно. Приедет же она когда-нибудь. По мне, пусть вовсе не приезжает, здесь всего достаточно. Баски уже здесь и мяучит – проголодался. Поев сухого корма – какая я молодец, что не забыла его взять! – он ищет ванночку для туалета, но эти удобства здесь не предусмотрены, и я выдворяю его на участок.

Потом я опять спала, до десяти часов, а когда проснулась, солнце уже высушило росу и мои джинсы, повешенные на веревке у забора. Настроение отличное, кофе вкусный, хоть и растворимый, но с осадком, для гурманов, не дешевый. Долго сижу на крыльце, греясь на солнышке, а потом иду обследовать окрестности. Дача находится на самой дальней от въезда улице, забор из сетки отгораживает общую территорию от остального мира, но через каждые пятьдесят метров – калитки с висящими на них замками или без оных. За сеткой – лес, березы, дубы, осины, много высоких елей. Слышится шум бензопилы, ага, ага, помним, знаем: «В лесу раздавался топор дровосека». Прогресс заменил топор на бензопилу, а разрешения на спилку по-прежнему никто не спрашивает. А вот и открытая калитка, там этот пильщик, это оттуда в уши ввинчивается истерический визг инструмента лесного вора. Но я не дура, чтобы ловить за руку, держащую опасный для жизни прибор, и не из экологической службы спасения сухостойных деревьев, так что сторонкой, по идущей куда-то влево тропинке обхожу опасный участок со сгорбленным силуэтом бензопильщика. Тут явно много ходят, тропа утоптанная, она приводит в рощу с редкими, удивительно высокими березами, потом ведет дальше, и ноги сами шагают по краю поля, заросшего сочным разнотравьем, видимо, вот сюда небесная тетка с корзинкой, полной дождей, сворачивала, не донеся влагу до города. Это тут они, благодатные дожди, поили поля и лес, пока тетка-буря отдыхала под кущами. Боже, какой! Нет, не мужчина – какой воздух! Даже там, где я провела годы ученичества, не было этого аромата травы и цветов, этого сияния небес, этих звуков, этой магии лета. Хотя, по правде говоря, лето я проводила большей частью в путешествиях и отнюдь не по родным просторам, а все по заграницам. Но там мне не особо нравилось, и я была всегда не одна, всегда меня сопровождали – то папины знакомые, то порой Маргарита, то чужая семья, куда меня притюхивали, как довесок. В Турции можно умереть от скуки в самом роскошном отеле, в Египте лучше анимация, в Европе интересно, но почему-то со страшной силой тянет домой. Мальдивы – райский уголок, но и там через пару недель начинаешь тосковать по пыльной родине. Так что же это получается, люди добрые? Что лучший мой в жизни летний отдых может оказаться вот в этом самом месте? Что самые счастливые и довольные, никуда, ни на какие Мальдивы и Канары не рвущиеся – наши отечественные Власельцы маленьких земельных наделов под странным названием дача? Где каждый любопытный сосед, вооружась биноклем или просто обладающий острым зрением, считает ваши походы в туалет, заглядывает к вам утром через забор и говорит: здравствуй, соседка! Как огурцы, растут? А кто это к тебе ночью, несравненная Солоха, через трубу влетал, а в окно вылезал? А что за девица в соседнем домике поселилась, не знаешь? Привезли ее ночью, а потом хозяйка куда-то на иномарке укатила.