– Очень жду тебя вечером, – с искренней улыбкой добро обнял Катю Стас. «Какая же хорошенькая!», любовался Стас уходящей Катей, в платье, похожем на платья пятидесятых годов. Катя вообще напоминала девушку с классических картинок «Пин-ап-гёрл».

***

– Девушкам вредно смотреть фильмы о любви, а парням порнуху: и те и другие начинают думать, что такое возможно в действительности, и ждёт их большое разочарование, – тараторила Катя, когда они голые сидели на кухне у Стаса, чаем восполняли потерянную с потом любовных утех жидкость.

– В этом жанре, в смысле порнухи, давно уже кризис идей, – отозвался Стас на шутку. – Я порнуху не понимаю: это как чужую пьянку по телевизору смотреть.

– Ну, футбол же смотрят те, кто сам трёх метров за автобусом пробежать не может. Может быть, любителям порнухи тоже не осталось ничего радостнее, как на других посмотреть, – вступилась за зрителей этого жанра Катя.

– С этой стороны я не думал… Да, наверное так и есть. Но я бы в порноактёры не пошёл. Да потому что для меня встреча с женщинами – это радость, удовольствие, предвкушение, а для них работа, работа, работа… Как на тренажёре отпыхтел, и никакого тебе удовольствия. И так каждый день, каждый день. Я бы не смог, – признался Стас.

– Вторую половину лета обещают жарким, – глядя в окно произнесла утомлённая Катя. Своим совершенством она напоминала древне-греческие мраморные статуи.

– Красивая ты! Ладная, – невпопад ответил Стас.

– Ага… Спасибо маме с папой… – согласилась Катя. – А вот скажи, ты бы как поступил, если бы у тебя был любимый человек, а ты ещё влюбился в другую женщину?

Стас задумался, левой рукой задумчиво пошевелил волосы на затылке, медленно сформулировал:

– Если бы я полюбил одновременно двух людей, то есть одну женщину за другой, я бы выбрал вторую: если бы я действительно любил первую женщину, не полюбил бы вторую.

– Как всё просто… А если, вот, действительно любишь, обоих любишь, что делать? – настаивала Катя.

– Был у нас на истфаке замечательный преподаватель. Специалист по черносошному крестьянству… У него была привычка на экзамене одним единственным вопросом наизнанку выворачивать, – начал вспоминать Стас. – Отвечаю по билету, допустим, праздники у русских крестьян в такой-то период года в тринадцатом веке, весной, например. Бодро так отвечаю, самому нравится, подробно, все дела. Он кивает, согласен, всё нормально, а по завершении ответа задаёт дополнительный вопрос: «Ну, а всё-таки, какие праздники были связаны именно с этим временем года». Начинаю дополнительно вспоминать. Ещё пару праздников, благо их там на каждый день не по одному было, называю. Он, значит: «Да, верно. Ну а всё-таки?». И так раз пять-шесть. Всё, уже голова пустая, не помню больше ни одного. И тут он называет какую-то такую фигню, которую и за праздник то не считали, но всё-таки. Так и ты, «ну, а всё-таки?», да?

Катя улыбнулась, наклонилась вперёд, опёрлась локтями о стол, положила голову на ладони, отчего её круглые груди легли на край стола и на несколько секунд привлекли внимание Стаса. «Ну, какая же аккуратная, просто прелесть!», мелькнула мысль.

– Ну, скажи! Тебе жалко? – настаивала Катя.

– Что сказать-то? – уточнил Стас.

– Как тут быть?

– С чем? С двумя влюблённостями? Мы любим тех, кому делам что-то доброе. Поэтому и говорят, что с глаз долой – из сердца вон. Прекрати общение с одним из них, переключись полностью на второго, – напрямую выдал Стас свою догадку.

– А как выбрать?

– Монетку подбрось! – посоветовал Стас.

– Так нельзя. Они оба по-своему хорошие. У обоих есть свои недостатки, – не сдавалась Катя. – Как выбрать?