— А лоботомию у вас не практикуют?

— … или идти по горячим следам, — меня полностью проигнорировали. — В любом случае, в Ковене мне больше делать нечего, я отказался от работы.

— Уволился? — удивилась. Как-то эту часть я упустила из вида.

— Нет. Уволиться нельзя, но я договорился с командиром о неоплачиваемом бессрочном отпуске.

— А в чём разница?

— Я всё ещё «военнообязанный». При необходимости меня могут призвать на ликвидацию. Если бы я вышел в отставку, я бы, по крайней мере, был в резерве, резервников трогают в последнюю очередь, а полного увольнения в инквизиции вообще не предусмотрено. В общем, пока это терпит, вряд ли я теперь там хоть кому-то понадоблюсь, но я бы предпочёл избавиться от этой кабалы навсегда.

— Странно уже то, что тебе отпуск дали, это настоящая удача.

— У нас отличный командир — понимающий. Сошлись на том, что я стал пацифистом.

Беломор хохотнул.

— А ты стал? — спросила тихо.

— Не с моим послужным списком. И не с тем, что я видел.

Трудно не согласиться. Пацифизм в нашей ситуации — равно «эгоизм». Нельзя быть мягким там, где проявляют немыслимую жестокость. Просто нельзя.

Дверь открылась. В аудиторию вошёл Свят, сразу увидел Беломора, осмотрелся и наткнулся на мой в высшей степени обожающий взгляд.

Я быстро поднялась.

— Свят, вот в эту секунду я люблю тебя всем сердцем! — и выскочила из аудитории.

*****

Алек посмотрел на Свята. Свят на Алека.

— Догнать её? — спросил, обернувшись. Его кудри игриво прыгнули, и он нервно пригладил их.

— Думаю, ей нужно уединение, — хмыкнул Беломор. — Недолго мы тут куковали, — он проплыл мимо мужчин и вышел за дверь.

— А что произошло?

— Ну… — Алек пожал плечами. Он почувствовал себя несколько дезориентированным, слова Морены сильно резанули по ушам. — Морена открыла Переход, а закрыть не получилось. Вот, ждали.

— Что я приду?

— Нет, думали, попозже снова проверить. Ты, кстати, чего пришёл? — совершенно невзначай.

— Хотел Морену проводить.

— А зачем тебе её провожать, если мы тут?

Свят промолчал. Алек вскинул брови, но допытываться не стал — лезть ещё в эти их молодёжные взаимоотношения… но, чёрт, хочется!

— Я договорился с отцом.

— На когда?!

— Тише-тише, — Свят даже руки приподнял, так резко среагировал Алек.

— Прости. Так что?

— На Новый год.

— Раньше никак?

— Это уже наглость.

— Я серьёзно, мы ведь хотели в Навь с началом каникул.

— Никак. Если вы встретитесь вне приёма, это будет по меньшей мере подозрительно.

Алек кивнул. Новый год так Новый год. Можно и подождать.

— Я пошёл, — Свят махнул рукой. — Уговори Морену тоже присутствовать. Я дам ей приглашение — это будет даже не подозрительно, она ведь глава Совета, но, думается, она пошлёт меня на все четыре.

— Думаешь, стоит? Ей будет безопаснее у меня.

— На нашем, — Свят выделил это слово интонацией, — приёме ей ничего не угрожает. Если отец узнает, что среди гостей будет Яга, он всё сделает, чтобы она находилась в безопасности. А я помогу.

— Ладно… но с чего ты взял, что она меня послушается?

— Серьёзно? Ты единственный, кого она слушается, — и Свят вышел из аудитории, оставив Алека наедине с мыслями. Он глянул на сумку Морены в углу аудитории, с тяжёлым вздохом поднял её и пошёл в столовую. Там он её точно встретит.

*****

Вита в очередной раз с раздражением осмотрелась. Кажется, она уже проходила этот коридор. И дёрнуло её одной пошляться?

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, — пропела она на моцартовский мотив. — Трам там, тара та тара там, тара та тара там, тара та та та тара рара ра та… трам пам пам пам пам пам пам.

Дёрнулась, обернулась.

Вроде никого.

— Нет, ну это точно подозрительная фигня, — Вита оказалась ровно у той же картины, от которой отошла десять минут назад. — Не люблю колдовство, — кивнула она изображённой на картине женщине. Ведьма, наверное, вон, глаза какие жёлтые, и сама она в поле волчьих цветов, очень символично. — Знакомое какое-то место, — Вита присмотрелась. Силуэт на горизонте очень узнаваемый, только вот…