– Я? Я эгоистка? – по щекам Нины потекли слёзы, не от боли, а от жестокой правды.

– Да, ты. – Олег приблизил губы к её уху и ещё жёстче ударил фразой: – ты из родилки её притащила, а меня не спросила, нужен ли мне такой ребёнок. Я четыре года терпел эту… надо было сразу от вас уходить. – сделав два шага назад, Олег приобнял Орлиху за плечи. – Галя мне нормального родит, а ты живи, как знаешь.

И увёл свою возлюбленную, подальше от жены. Нина глотала слёзы, сдерживая себя, чтобы не истерить прилюдно. Этот день она пережила с огромным трудом. Улыбалась дочери, когда та кричала с карусели и призывала посмотреть, как высоко поднялась её кабинка, и Надя как будто видит дом, где они живут, широкую улицу и магазины. Нина делала вид, что слушает рассказы Алёны о её дочери Веронике, которая с горем пополам учится в девятом классе и, кажется, уже собирается выскочить замуж.

– Ой, не знаю, Нин, она такая наглая стала, смотрю на неё и не понимаю, где я её упустила? – Алёна сидела на скамье, в тени старого тополя, и доедала растаявшее мороженое. – Для неё ж старалась. Хочешь юбку, на тебе юбку, туфли – пожалуйста, пальтишко какое – всё ж заграничное. Вчера домой прихожу, а она губы красной помадой накрасила и в таком виде к подружке собралась. Я её в ванную и умыться заставила. Она, знаешь, что мне сказала? Убегу, говорит, из дома, потому что я старомодная и ничего в этой жизни не понимаю.

– Пора домой. Юля, наверное, ждёт. – задумчиво проговорила Нина, уставившись в одну точку.

– А вообще да, – Алёна посмотрела на часы. – У меня завтра генеральная уборка намечена. А ты Нин, тоже чем-нибудь займись. Тебе бы ремонт затеять.

– На ремонт пока денег нет.

– Не капитальный же. Так. Немного освежить.

– Угу. – согласилась Нина, шумно втянув майский воздух через ноздри.

Не обнаружив Юлю дома, Нина принялась за уборку. Она сняла постельное бельё, на котором Олег спал вчера, перерыла всю квартиру в поисках его вещей – на всякий пожарный, чтобы выбросить – перемыла всю посуду, вытряхнула половик из прихожей, вычистила ванну, туалет и приготовила пирог с морковкой.

– У нас праздник? – Юля вернулась от подруги Оли и побежала мыть руки, ощущая ароматный запах свежего пирога. – У меня же день рождения в июне! – крикнула она, торопясь намылить ладони.

– Мы ничего не празднуем. Просто я решила приготовить что-то к чаю! – ответила Нина, накрывая стол.

– Эх, надо было Олю пригласить, – девочка повесила полотенце и пришла в комнату.

– В другой раз пригласишь, – мама налила чай, порезала пирог и расставила блюдца. – У тебя когда каникулы начинаются?

– На следующей неделе. – откусив кусок горячей сдобы, Юля потянулась за чашкой. – А мы поедем на море? У нас в классе человек десять на море собираются.

– И Оля?

– Нет, она будет в деревне, у бабушки.

– Деревня – это хорошо. Замечательно. Там всегда свежий воздух, пахнет лугом и…

Нина не успела договорить, как Надя взялась за печёный бочок и обожглась, уронив блюдце на пол.

– А-а-а! – закричала напуганная девочка, замахав рукой.

– Растяпа, – Юля побежала за веником и совком.

– Не обзывай её. Ей и так тяжело, – Нина начала собирать вывалившуюся из пирога начинку. – И вообще, сама бы попробовала работать одной рукой.

– А я пробовала, – прибежав обратно, старшая сестра приготовилась подмести крошки на полу. – И всегда пробую. Это не так и сложно.

– Тебе так кажется. – посадив Надю себе на колени, Нина взяла другой кусок, разломила его вилкой и начала дуть.

– Ты с ней, как с маленькой, а она уже буквы знает, – заревновала Юля, унося мусор.

– Наде всего четыре. И прекрати пререкаться.