– Неужто вспомнила?

– Его помню. Имя… Леший, Лешенька,.. Лохматый… – глаза Бабы Яги забегали, будто что-то под носом искали. – Люблю его, – почти шёпотом произнесла и повторила: – Люблю его.

Лада засияла. Хоть что-то Ягуша вспомнила. Славно!

А у Бабы Яги перед глазами возникли картинки. Леший за столом, чай, морошка. Леший что-то говорит, она смеётся. Леший отпаивает Ягу отварами, Яга в кровати на высоких подушках. Леший мастерит, приносит улов, приводит гостя… Гостя Баба Яга не признала. Кто такой? Откуда? Память на этом заканчивалась.

«Ладноть, и то пусть. Значится, какая-то жизнь за исчезнувшими дверями была. Есть ли нет сейчас, но была. Надо выход искать». И Яга встрепенулась.

– Спасибошки, подруженька. За приют и покой. За кусочек памяти. Идтить надо бы. Отдохнула я, пора выход на белый свет искать.

– А меня-то вспомнила?

– Нет, родимая, – не стала обманывать Яга. – Покамест нет. Но раз Лешеньку вспомнила, то и твой черёд непременно придёт. Не держи на меня обиду.

Лада не стала обижаться: «А с чего обиду звать? Не вина это, беда. Само собой придёт. Само собой».

Хорошо бы…

После исчезновения Ягуши Леший до вечера барагозил по лесу. Метался по поляне. Вокруг неё. Убегал то по одной, то по другой лесной тропе и снова возвращался. Он рычал, орал и выл.

Вот тут же, тут был двор Ягуши, амбар, баня… Сам всё строил, крышу на сарае собирался подлатать. Где всё? Куда исчезло? Как такое могло случиться? Неужто и впрямь Старуха из Золотой рыбки гадость сотворила? Сама не могла. Сил таких у неё нет. Ни уменья, ни радивости. Но он сам слышал её ворчание и что-то про ведьму. Какую ведьму? Думай, Леший, думай. Из Спящей? Там есть колдовка. И в Русалочке ведьма злючая, но в Русалочке под водой, Старухе туда ходу нет. Да и Золотая рыбка не допустила бы. Значит, из ближайших точно из Спящей красавицы. Надо сороку к матери красавицы снарядить. Узнать поболее.

А что это даст? Ну, ведьма, ну, из Спящей. И что? Там злыдня беспросветная. Не уговорить, ни умаслить. Ещё и хуже сделать может. Так что же делать? Не сидеть же сиднем?

Леший снова пошёл по лесу тропы топтать, круги кружить и думы думать. Здесь он Кота в сапогах вёл к Ягуше по просьбе его односельчан. Там в озере Русалочка выглядывала, по морям да рекам приплывала в гости к мудрой Яге за советом. Где-то здесь калитка была… Эх, сколько ног и лап через неё прошли. И даже один бочок – Колобок. Этот вообще частил гостем. Нагловатый тип. Где они все сейчас? Помнят ли добро Ягушино?

Лешего озарило! Добро! Они же могут помнить добро! Ну, должны же! Или нет Яги, нет двора, нет и памяти о делах её добрых? Надо проверить! Тут одной сорокой не обойтись.

У Лешего аж в голове прояснилось: надо собрать всех Ягушиных гостей из сказок, поговорить с ними, узнать, может, придумать что. Одна голова хорошо, а… сколько их… лучше. Леший развернул деятельность!

Послал срочные сорочные телеграммы на бересте почти всем, кого Яга принимала. Не стал беспокоить Синюю Бороду. Не верил в его добросердечность. И не стал звать Машу – «мала ещё и спокою от неё нету». В телеграммах корявыми печатными буквами каждому нацарапал: «Срочно прошу прибыть лес Лешему зпт беда вскл зн собой возможности жильё тчк сорокой ответная телеграмма».

Птицы разлетелись по всем направлениям. В ближние и дальние места. А Леший сначала бродил по лесу, не понимая, что ему делать, куда бежать и где искать Ягу, а потом взялся за строительство. И чтоб в ожидании умом не тронутся, и чтоб гостей куда-то расположить, если задержатся не на один день. Не мог больше придумать себе никакого применения.