– Изменения магического фона можно скрыть… – начал Тортис.

– Можно, но если они скрыли фон, то и смерть бы тоже скрыли, – объяснил ректор.

– А если смерть внезапная из-за эксперимента? – выдвинул еще одну гипотезу Кетрей.

– И кто у нас настолько безголовый, чтобы проводить опасные эксперименты на территории академии? – Лорд Вальдемар постарался, чтобы его удивление выглядело естественно.

– Как будто ты не знаешь, какие у нас студенты, – ядовито отмахнулся декан. – Да и некоторые преподаватели не лучше…

– Что ты предлагаешь? Я хоть и ректор, но не имею права проводить какие-то проверки без доказательств совершения преступления… – Вальдемар взглянул на напрягшиеся желваки на щеках Кетрея и оборвал сам себя. – Я тебе верю, но нам надо будет убедить в этом комиссию, которая даст заключение, что смерть действительно была. Потом мы должны написать прошение и только после этого можем получить разрешение на проверку! А как комиссия установит смерть? Трупа нет. Почувствовал всплеск ты только потому, что в тот момент был в состоянии магического транса. Сейчас магический фон в норме. Ничего больше у нас нет. Просто так санкционировать проверку я не могу.

– Я понял тебя, – махнул рукой лорд Кетрей.

– Тортис, ты правильно сделал, что рассказал об этом, – мягко сказал Вальдемар, – но, увы, сейчас мы ничего не можем предпринять.

– Не можем. – Тортис встал с дивана, подошел к двери и, взявшись за ручку, добавил: – И все же я буду следить. До свиданья, Вальдемар, прошу прощения за беспокойство.

Еще некоторое время лорд ректор смотрел на закрывшуюся за Кетреем дверь.

– Я тоже буду следить, Тортис, поверь мне, очень тщательно следить, – тихо пообещал Вальдемар.

Люба давно так хорошо не высыпалась. Обычно болели спина, сердце и ноги. Любовь Игоревна ворочалась, часто просыпалась и подолгу лежала, вновь пытаясь заснуть. Иногда сон приходил к ней только после обезболивающего укола.

А тут вдруг отлично выспалась, сон чудесный приснился. Люба открыла глаза и уставилась на незнакомый бежевый потолок. «Не сон, – пронеслась в ее голове паническая мысль, – значит, все правда: и лорд Вальдемар, и другой мир, и учеба, и клятва, и новое тело!»

И у этого тела, кстати, были свои потребности. Люба встала и огляделась. Вчера она помнила, что лорд что-то говорил о гостевых покоях. Судя по вещам, рассчитаны эти комнаты были на мужчин, но вот цветовая гамма показалась Любе странной. Тут преобладали красные, белые, бежевые и розовые тона.

Тяжелые темно-красные шторы на окнах, огромная кровать из розоватого дерева, тумбочка, небольшое кресло, белая шкура неизвестного животного на полу, а прямо напротив кровати одежный шкаф и ширма – вот и вся обстановка спальни. Туалет нашелся не сразу, незаметная дверь пряталась за ширмой. Открыв дверцу, Люба сначала подумала, что попала не туда. Из небольшой комнатки на нее удивленно смотрела какая-то лохматая девица. Только через несколько секунд она сообразила, что смотрит в зеркало, которое находится напротив двери.

– Очешуеть! – ошалело повторила Люба любимое слово своей внучки. – Это я?!

Когда Любовь Игоревну впечатало в тело Вильены, времени рассмотреть то, что ей досталось, не было. Потом, когда она переодевалась, хотелось только согреться и отдохнуть, и только сейчас Люба увидела, как она теперь выглядит.

Каштановые волосы, молодая упругая кожа, светло-зеленые глаза, небольшой нос, брови правильной формы – Любовь Игоревна трогала свое лицо, до конца боясь поверить в происходящее.

Возможно, самой Вильене ее внешность не нравилась – молодые девушки часто бывают недовольны тем, как выглядят, но бабушку Любу все более чем устраивало. Стройная фигура, небольшая грудь, длинные ноги, может, бедра немного полноваты, но это совершенно неважно, главное, она вновь молода и здорова.