Вне сомнения, еще одним важнейшим источником сведений о Бааль-Шем-Тове являются дошедшие до нас его письма – «Игрот а-кодеш», которые, разумеется, тоже использовались автором при написании этой книги>8.
Кроме того, существует немалый пласт хасидской литературы датируемой концом XVIII – началом XIX века, в которых различные аспекты еврейского мировоззрения рассматриваются со ссылками на высказывания или те или иные события из жизни Бешта, часть из которых повторяет уже известные, а часть носит оригинальный характер.
Известно и немало попыток написать биографию Бешта глазами убежденного сторонника хасидизма. Одной из самых интересных работ в этом смысле является книга р. Авраама Ханоха Глиценштейна>9 «Рабби Исраэль Бааль-Шем-Тов»>10.
Наконец, к личности и учению Бешта обращались в разное время многие выдающиеся еврейские писатели, философы и исследователи – Шимон (Семен) Дубнов>11, Мартин Бубер>12, Гершом Шолем>13, Шмуэль-Йосеф Агнон>14, Эли Визель>15 и др. Среди книг, написанных нашими современниками, стоит упомянуть подкупающую именно своей искренностью и поэтическим восприятием личности Бешта книгу Эзры Ховкина «Свеча на снегу»>16, ставшую одной из первых книг о Бааль-Шем-Тове на русском языке.
Но все перечисленные выше книги –в буквальном смысле слова лишь вершина айсберга, так как количество книг о Беште, вышедших на разных языках поистине огромно, особенно если считать с различными бесчисленными сборниками хасидских рассказов о праведниках.
Чтобы читатель получил представление об океане этой литературы, автор позволит себе привести пространную цитату из великого еврейского писателя Шмуэля-Йосефа (Шая) Агнона, задумавшего в 1920-30-е годы собрать и обработать истории о Беште, и в итоге, понявшем, что имеет дело с бескрайним океаном историй, отказавшимся от этой работы. В итоге антология «Рассказы о Беште» была подготовлена к печати детьми великого писателя уже после его смерти, и является, вне сомнения, одним из лучших изданий такого рода. Так вот, в статье, написанной в период работы над «Рассказами» Агнон писал:
«Жемчужина валялась в мусоре. Многие перешагнули через нее, многие наступили на нее. Прошел над ней Бубер и почувствовал, что она есть. Наклонился, взял и отер ее, так что она засияла великолепным своим блеском. Как засияла она великолепным своим блеском, вставили ее в венец поэзии. Жемчужина – это хасидизм. Мусор – это отрицание, которому подвергался хасидизм. Растоптать и размозжить – вот что стояло за насмешками, которыми осыпали хасидизм. Появился Бубер… и своим языком он переводил его [хасидизм] на немецкий.
Бубер не был первым на этом пути. Еще во времена Ѓаскалы, за сто лет до Бубера, нашелся преданный и чистый сердцем человек, рабби Яаков-Шмуэль Бык>17, разглядевший светоч хасидизма…
А за Быком появился Элиэзер Цвейфель>18, ученый-талмудист, из тех, кто обладает энциклопедическими познаниями. А вслед за ним – Михаэль-Леви Родкинзон>19. А за ним – Шимон Дубнов>20. А за ним – Шмуэль-Аба Городецкий>21, а может, Городецкий был прежде Дубнова. А за ними – Авраѓам Каѓана>22 и рабби Ѓилель Цейтлин>23…
Что же они сделали – эти мудрецы? Рабби Яаков-Шмуэль Бык великое дело сделал – встал на защиту хасидизма, не страшась ни маскилов, ни прочих митнагедов. Рабби Элиэзер-Цви Цвейфель написал книгу в четырех частях Шалом аль Исраэль, собрав в ней выдержки из красивых хасидских историй и добрые слова в похвалу хасидизму. И когда написал? При жизни поколения, когда глаза людей поражены были слепотой и не видели они светоча хасидизма. Из-за ненависти