– “Но был слишком горд и одновременно туп для этого”, – закончил с небольшой отсебятиной мой учитель.

– “Может и так”, – не стал спорить я, а попросту улёгся в ванной.

– “Как только ритуал был окончен, я узнал о тебе всё, Азиэль”, – каким-то скрипучим голосом заговорил мой учитель. – “Всё, что случилось с тобой с самого твоего рождения, даже то, чего ты не помнишь – я всё это знаю. Если честно, я совершенно не впечатлён”.

– “Да, я ещё тот неудачник”, – подумал я.

– “Неудачник?!”, – недоуменно воскликнул мой собеседник. – “Да ты самый везучий человек на свете!”

– “Это в каком таком, чёрт подери, месте?!” – настала моя очередь удивляться.

– “Знаешь, вот если бы ты не встретил Сандэла, тебя бы ещё на той ферме собаки загрызли. А Отто? Боги с тем кабаном, может ты и убежал бы, но дружинников ты бы вряд ли уговорил. Да и с Корусом разве тебе не повезло? Это вообще настоящее чудо! Не говоря уже о том, что ты выжил в той битве. Или ты хочешь сказать, что последний твой год был совсем неудачным?”, – спросил он меня.

– “О да! Звезда удачи у меня просто во лбу сияет! Это невероятная удача найти и потерять всех своих друзей, всех, кого любил и кто был ко мне добр!”– съязвил я.

– “Да ты просто ни черта не знаешь про дружбу, и уж тем более про любовь! Да ты и не должен знать!”, – немного шокировал меня своим ответом учитель. – “Стоило кому-то проявить немного теплоты к тебе – и ты тут же расклеиваешься. Тут жев десна лезешь целоваться. Сразу у тебя все друзья навеки и любовь до гроба. Плевать на тебя было всем. И сейчас плевать”.

– “Что значит… я не должен знать?”, – поразился я.

Мой учитель молчал. Я машинально тёр себя жёсткой мочалкой, лёжа в воде, которая полностью была кровавого цвета. Надо бы воду сменить.

– “Там, внизу, вытащи затычку”, – сухим голосом подсказал мне наставник.

– “Почему я не должен знать?”, – так же сухо спросил я.

– “Изначально всё это задумывалось так, что вступивший на Путь Крови человек будет тем, кто никогда в своей жизни не испытывал ничего хорошего со стороны. Я…”, – тут он замялся на мгновение. – “Я ожидал человека, который перенёс неимоверные страдания, боль, у которого измучена душа, который пережил все ужасы, что способен дать этот мир”.

– “А я, получается, далеко не из таких?”, – подытожил я. – “Конечно, сколько раз мне говорили за последний год, чего ты, мол, себя жалеешь. Вон посмотри на истории других людей – Валиет, к примеру, или там Чистюли. Вот они бедные и несчастные. Знаешь, учитель, теперь я знаю разницу”.

– “О, и в чем же она?”– с неподдельным интересом спросил учитель.

– “Да в том, что мне не всё равно!”– мысленно выкрикнул я. – “Валиет всеми силами старалась забыть своё прошлое, делала вид, как будто его и не было никогда. Чистюля смирился со своей судьбой и принял её. Все они приняли свои страдания как должное. Но не я. Я не просил всего этого. Каждый раз я наделся, что всё наконец-то закончилось, что теперь у меня есть друзья и всё будет хорошо. И каждый раз судьба или что там ещё, каждый раз у меня это отнимали. Поэтому с каждым разом мне было больнее и больнее”.

Наступило молчание. Я смыл чистой водой остатки крови с ванны и набрал её заново. Снова разжёг огонь, но не стал ждать, пока вода нагреется. До рычажка можно было дотянуться и из ванны. Не дожидаясь ответа от своего наставника, я продолжил:

– “Неужели ты не понял за свои две с лишним тысячи лет, что воистину теряет что-то тот, кто это ценит? Если человек с рождения не видел свою мать, и через три десятка лет ему сообщат о её смерти, разве это заденет его чувства?”, – спросил я своего учителя. – “Разве будет сожалеть охотник о смерти убитого им волка? А у меня вот сердце кровью обливалось, когда убили Шелеста, Шороха, Скрипа и Треска. А они ведь тоже были волками. Ты не познаешь истинных страданий, если тебе плевать”.