– Ну, что, дорогуша, готова? – спросил меня доктор.

– Конечно, нет. Как к этому можно быть готовой! – фыркнула, пытаясь смириться с неизбежным.

– Ну, всё, начинаем, – махнул рукой док.

Стоило девушкам услышать его приказ, как эти две стервы, содрав халат, втолкнули меня в капсулу и задраили дверь с такой скоростью, словно учились этому с рождения. И, вот я голышом стою в прозрачной капсуле. А, на страже моей чести лишь матовый волнообразный узор и несколько надписей на латыни, которые, вряд ли скроют моё тельце от глаз толпы. От ужаса, меня начинает поколачивать. И, тут из форсунок в пластиковом поддоне, хлынула холодная вода. Я аж задохнулась от возмущения:

«Что не могли подогреть? Раз мы с земли, так над нами издеваться можно?».

Вода всё пребывала и пребывала, а мои зубы отплясывали чечётку, вынуждая нервно подёргиваться посиневшие от холода губы. Когда её уровень достиг моей груди, красный занавес разъехался в разные стороны, и предо мной предстала королевская чета с наследничком. Видимо по всему, троны у них вращались не хуже, чем, офисное кресло. Мне хватило ощутить на себе их взгляды, чтобы забыть о толпе зевак, пристроившихся позади тронного подиума. От навалившихся в одночасье эмоций: стыда, гнева, безысходности, я даже не сразу заметила, что гляжу в голубые глаза монархов сквозь толщу воды, прохладу которой уже не ощущала.

– Сколько она уже под водой? – донёсся до меня знакомый голос.

– Всего четыре минуты, – спокойно ответил Аристарх Леонидович.

Взглянув в сторону пульта, я увидела Алекса. Его лицо было сродни халата, что остался за дверью, и в который, я сейчас с удовольствием бы укуталась.

– Виктория, – донеслось с динамиков внутри кабины. – Сейчас я включу зов о помощи китообразных. Параллельно буду увеличивать давление. Если почувствуешь, что уже на грани, нажмёшь красную кнопку. Кивни, если поняла. Я кивнула. Тут же мои уши, будто обложило ватой, словно при подъёме в гору. Еле сдержалась, чтобы не зевнуть с открытым ртом. Почему то, захотелось спать. Неожиданно, все тревоги отошли на задний план. Появилось такое спокойствие и безразличие ко всему происходящему, что я не сдержалась, и усмехнулась, глядя в глаза императора. На, что, тот, как то, по-доброму, улыбнулся мне в ответ. Всё изменил душещипательный звук. Перед глазами сразу всплыла картина кровавой расправы. Стая белых акул, окружив старого кита, отрывала от него кусок за коском, окрашивая океан в красный цвет. И, тут же мои мысли улетели далеко-далеко. Я увидела свой дом, в котором жила с родителями, двор с детской площадкой, сестрёнку и брата, гоняющих по ней на велосипедах, маму, возвращающуюся с работы, неся пакеты с продуктами, отца, нарезающего круги вокруг своей «ласточки» возле гаража. И, так стало за себя обидно.

«Ну, уж дудки! Вы не лишите меня всего того, что мне так дорого!», – вскипела от ярости. Мне показалось, что и вода, чувствуя мои эмоции, вскипает вместе со мной. Я содрогнулась всем телом. Рыжая копна волос взмыла вверх, словно пламя костра, и снова обрамила моё лицо невесомыми прядями, не касаясь плеч.

– Остановитесь, док! Она в камере уже десять минут. Вы же её убиваете, – чуть ли не взмолился Алекс, глядя на мои конвульсии.

– Раньше нужно было, молодой человек, проявлять свои чувства. А, сейчас не мешайте. У меня всё под контролем, – ответил доктор, довольно улыбаясь.

Сквозь взбитую до пузырей воду, улыбки на монарших лицах, были похожи на звериный оскал при виде своей жертвы.

«Всё, с меня довольно!» – решила я. – «Что вылупились? Это вам не цирк шапито! Где эта долбанная красная кнопка?», – взмахнула я рукой, чтобы разогнать пузыри, и обалдела, увидев, как на моих глазах рука покрывается зелёными чешуйкам, а пальцы обрастают прозрачными перепонками. Взглянула на вторую руку – та же фигня. Скользнула взглядом по груди, а она уже переливается всеми оттенками зелёного. Чувствуя, как чешуя, сковывая кожу, подкрадывается к шее, меня охватил такой ужас, который я не испытывали никогда. Мысль, немедленно выбраться из этот чёртовой капсулы, буквально, затуманила разум. Не найдя в пузырях заветной красной кнопки, я со всей дури ударила кулаком в стекло камеры, на которой, тут же появилась характерная сетка. Но, прозрачный экран не желал так просто сдаваться. Тогда я ударила в него снова, и снова, устремляя свой кулак в расползающуюся паутину. И, вот, камера, словно замерла на мгновение, и тут же разразилась скрежетом стекла. Вода, покачнувшись, мощным потоком ринулась на свободу. А, с ней и я…