Словом, основатель династии Сефевидов Шейх Сафиаддин был для своих суфиев одновременно шейхом и султаном, то есть светским владыкой, предводителем секты и в то же время правителем Ардебиля и близлежащих территорий. Дед Исмаила Джунейд принял титул «шейха», а отец Гейдар – титул «султана». Мюриды, то есть приверженцы суфизма, впоследствии создали военную организацию, состоящую из тюркских племен кызылбашей и превратились в главную военную опору в армии своего предводителя Исмаила.

Шах Исмаил, именовавшийся Мюршуди-Кямиль, получил неограниченные полномочия по наследству от своего предка, принявшего шиизм.

Кызылбаши были связаны с шиитской сектой. Мюршиди-Кямил был полным религиозным и светским владыкой над мюридами, то есть кызылбашами. Кроме того, на территории ислама не существовало иного, помимо религии, понятия патриотизма, и принадлежность к шиизму воспринималась как понятие национальности. Главной идеологией, объединяющей кызылбашей и поднимающей авторитет глав Сефевидского государства как духовных руководителей, был шиизм (213, с. 59–61). Однако было бы неправильным связывать неограниченность религиозной и светской власти основателя Государства Сефевидов Шаха Исмаила, только с шиизмом. Важную роль играла здесь и передача Сефевидскими правителями земель икта высоким должностным лицам, назначаемым из кызылбашской знати. За эти земли икта амиры были обязаны во время войн вместе со своими родственниками и сторонниками помогать шаху. Владельцы икта обязаны были обеспечивать продовольствием корчу, численность которых в центре достигала 6 тысяч человек. Поэтому шах предоставил тюркам-кызылбашам высочайшие привилегии. Помимо этого добыча, завоеванная в периоды войн, тоже распределялась приказом шаха между кызылбашскими эмирами. Значит, для того, чтобы держать в подчинении знать и эмиров-кызылбашей шах не только использовал нравственный фактор – шиизм, суфийские общества, но и в материальном отношении держал их в зависимом от себя положении.

В действительности Сефевиды, вознося свою родословную к зятю и двоюродному брату Пророка Мухаммеда Хазрати Али, выдали себя за потомков имама, а Шаха Исмаила считали потомком Пророка и воспринимали и как религиозного главу государства.

Сансон пишет, что персы придерживаются такого мнения, что шах не может быть подвергнут адским мукам. Если он ошибется в религиозных вопросах, то не сможет быть подвергнут допросу, даже нарушив пост или выпив вина в месяц рамазан, он не совершит греха, потому что является потомком имама» (182, с. 36).

С того дня, как Исмаил взошел на престол, исна ашари старались усилить шиизм. Именно поэтому со дня, когда он сел в Тебризе на трон, шах издал указ прочесть в мечетях хутбу на имя 12 имамов и отчеканить их имена на монетах.

Провозгласив шиизм официальной государственной религией, Шах Исмаил тем самым попытался укрепить свою власть. Кази Ахмед Гуми пишет, что еще после покорения Шамахи и победы над Ширваншахом Фаррухом Ясари Исмаил издал приказ о том, что поскольку ширванцы являются суннитами, их имущество нечистое и должно быть полностью выброшено в воду. Суфии выбросили в воду даже их лошадей и мулов (95, т. 1, с. 61–62).

Начиная со II половины XIV века и вплоть до создания Сефевидского государства руководитель Сефевидов, пропагандируя суфийскую секту, создавал о главе секты мнение не как об Имаме Мехти, который по мусульманам исчез, а как, самого Имама Мехти. Сефевидские руководители были представлены святыми и превозносились в такой степени, будто и Всевышний предстал в их лице. Английский ученый Роджер Сейвори пишет, что мюриды Джунейда (1447–1460) открыто упоминали его как Всевышнего, а его сыновей как сыновей Всевышнего. После того как отец Шаха Исмаила Султан Гейдар в 1460 году был назначен главой суфийской секты, суфийские халифы, съехавшись отовсюду, объявили о признании его божественности (175, с. 22).