Если все свойства Божественного естества превышают меру человеческого естества, то проще всего для нас уподобиться Божеству в возможном и сообразном с нашей природой. Что же это такое? Смиренномудрие.

Господь наш Иисус Христос, Бог непостижимый и неизреченный, в продолжение всей Своей жизни во плоти был облечен в смирение. Так что святое смирение праведно должно именоваться и Божественной добродетелью и Владычней заповедью.

Человек всегда нуждается в смиренномудрии и страхе Божием, как в дыхании. Учить ближнего столь же противно смиренномудрию, как и обличать его. Земля, на которой Господь заповедал приносить Ему жертвы, есть смиренномудрие.

Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что-либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает себя, считая себя достойным этого, и не станет никого укорять, не будет возлагать вину на другого и таким образом перенесет случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому он и сам не гневается и никого не прогневляет.

Не бросай орудия, без которого нельзя возделывать плодоносную землю. Орудие это, сделанное великим Богом, – смирение, оно искореняет все плевелы с поля и подает благодать обитающим на нем.

Некто из старцев сказал: «прежде всего нужно нам смирение». Почему же он так сказал? – Почему не сказал, что, прежде всего, нужно нам воздержание? Ибо Апостол говорит: подвизаяйся от всех воздержится (1Кор.9:25). Или почему не сказал, что, прежде всего, нужен нам страх Божий? Ибо в Писании сказано: начало Премудрости страх Господень (Притч.1:7). Почему также не сказал, что, прежде всего, нужна нам милостыня, или вера? Ибо сказано: Милостынями и верами очищаются грехи (Притч.15:27), и еще: без веры невозможно угодити Богу (Евр.11:6). Почему же он, оставив все сие столь нужное, выставляет только смиренномудрие? Старец показывает нам сим, что ни страх Божий, ни милостыня, ни вера, ни воздержание, ни другая какая либо добродетель не может быть совершенна без смиренномудрия. Смиренномудрием же сокрушаются и все стрелы врага и противника. Все святые шествовали путем его и трудом. Виждь смирение мое и труд мой и остави вся грехи моя, взывает Псалмопевец, и еще: смирихся и спасе мя Господь (Пс.24:18; 114:6).

Тот же старец сказал: смирение ни на кого не гневается, и никого не прогневляет. Смирение привлекает на душу благодать Божию, благодать же Божия, пришедши, избавляет душу от сих двух тяжких страстей. Ибо, что может быть более тяжким, как гневаться на ближнего и прогневлять его? – Но что я говорю, будто смирение избавляет от двух только страстей? Оно избавляет душу и от всякой страсти и от всякого искушения.

Когда св. Антоний увидел распростертыми все сети дьявола и, вздохнув, вопросил Бога: «кто же избегнет их?» то Бог ответил ему: «смирение избегает их»» и, что еще более удивительно, – присовокупил: «оне даже не прикасаются ему». Видишь силу сей добродетели? Поистине нет ничего крепче смиренномудрия, ничего не побеждает его. Если со смиренным случится что скорбное, он тотчас себя осуждает, что достоин того, – и не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину. Таким образом переносит он случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием, а потому и не гневается ни на кого, и никого не прогневляет.

Смирения два, так же как и две гордости. «Первая гордость» есть та, когда кто укоряет брата, осуждает его и бесчестит, как ничего не значащего, а себя считает выше его. Таковой, если не опомнится вскоре и не постарается исправиться, то мало-помалу приходит и «во вторую гордость», которая гордится против Самого Бога и приписывает себе свои подвиги и добродетели, а не Богу, как будто он сам собою совершил их, своим знанием и умом, а не помощью Божией. Из сего видеть можно, в чем состоят и два смирения. «Первое» смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее и по всему превосходнее себя, – или почитать себя ниже всех. «Второе» же смирение состоит в том, чтобы свои подвиги приписывать Богу. И это есть совершенное смирение Святых.