Душа не может обойтись без утешений, но они не в чувственном…

Ублажает Господь нищих, алчущих, плачущих, поносимых, под тем условием, если все это Сына Человеческого ради; ублажается, значит, жизнь, окруженная всякого рода нуждами и лишениями. Утехи, довольство, почет, по слову сему, не представляют собою блага, да оно так и есть. Но пока в них почивает человек, он не сознает того. Только когда высвободится из обаяния их – видит, что они не представители блага, а только призраки его.

Душа не может обойтись без утешений, но они не в чувственном, не может обойтись без сокровищ, но они не в золоте и серебре, не в пышных домах и одеждах, не в этой полноте внешней, не может обойтись без чести, но она не в раболепных поклонах людских. Есть иные утехи, иное довольство, иной почет, – духовные, душе сродные. Кто их найдет, тот не захочет внешних, да не только не захочет, а презрит и возненавидит их ради того, что они заграждают духовные, не дают видеть их, держат душу в омрачении, опьянении, в призраках.

Оттого такие вседушно предпочитают нищету, прискорбность и безвестность, чувствуя себя хорошо среди них, как в безопасной какой-нибудь ограде от обаяния прелестями мира. Как же быть тем, к кому все это идет само собою? Быть в отношении ко всему тому, по слову Св. апостола, как не имеющий ничего.

Духовная нищета, а вместе с ней и смирение приходят к человеку от познания своего ничтожества перед величием Божественных тайн, сокровенных в вещах и их причинах. Осознание духовной нищеты обретается вместе с вселением в чистое сердце подвижника Христова обетованного Духа Утешителя (Святаго). Тут то человек начинает понимать свое ничтожество перед величием Божиим и тайн Его, сокрытых от прочих, которые ему открываются, в зависимости от его духовного возрастания.

Почему Господь назвал блаженными тех, кои нищие духом? Потому что знал, что произойдет с человеком, когда Он вместе с Отцом и Святым Духом вселятся в чистое сердце Своего верного чада. В этот момент он действенно испытывает внутри себя неизреченное блаженство и радость духовную, и приходит в изумление божественным тайнам, которые открываются ему со вселением Духа Божия. В таком состоянии человек признает себя, как и Авраам: землею и пеплом, или Давид: аз есмь червь, а не человек…

Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой… (Ин.7:37).

Беседа с самарянкой

Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить. Ибо ученики Его отлучились в город купить пищи. Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «дай Мне пить», то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его?

Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать (Ин.4:7—15).