Мы с отцом сидели, не в силах вымолвить ни слова. «Терминатор 2» всегда производил на меня сильное впечатление.

– Вроде бы боевик, а столько сентиментальности, – задумчиво произнес отец.

– Папа, я пришел к тебе по делу, – приступил я к разговору.

– Как?

– Я хотел узнать…

– Что?

– Есть ли вакантное место в магазинах?

– А что такое?

– Просто я дал обещание одной девушке, что подыщу ей работу.

Отец расхохотался и сказал:

– Кирюша, я же несколько раз устраивал на работу твоих знакомых женского пола. Ай, паря, не надо так делать.

– О чем ты?

– Я слышал и даже видел, ты приудариваешь за ними. Этакий корыстный благодетель. Не надо так обращаться с женщинами. Мужчины должны ценить женщин. Они же не вещи, в конце концов.

Разве ты ценишь маму, хотел я выпалить, но сдержался и ответил только:

– У меня ничего не было с этой девушкой и не будет, поверь мне. Я обещал ей найти работу.

– Неужели? – недоверчиво улыбнулся он.

– Клянусь родом Арсеньевых!

– Эй, ты так высоко не бери! – строго осадил меня отец. – Хорошо, я выполню твою просьбу. Диляра на днях упоминала, что в магазине на улице Асанбаева освободилось место уборщицы (Диляра, насколько я помню, являлась администратором сети магазинов моего отца).

– Уборщица?!

– А ты знаешь, какой оклад у наших уборщиц?

– Да. Но не очень респектабельная работа, согласись.

– Ты желаешь, чтобы я выкинул Диляру и сделал твою знакомую администратором? Диля незаменима. Управлять всеми магазинами – задача трудновыполнимая. А она справляется. Скажи, как я могу ее уволить?

– Нет, но есть же места между администратором и уборщицей. Продавщица, например.

– Так эти места забиты твоими же девчонками. Кирилл, я плачу своим работникам солидную сумму, поэтому у меня никогда не бывает свободно. Место уборщицы потому и освободилось, что она с семьей уехала в свой аил… Словом, кроме этого я предложить тебе не могу ничего. Если хочешь, уволю одну из продавщиц.

– Я спрошу у нее, согласна ли она мыть полы и чистить витрины, – кисло промолвил я и, пожелав папе спокойной ночи, вышел из комнаты.

Утром после завтрака я позвонил Гульджамал и, скребя сердцем, передал слова отца. К моему удивлению, Гульджамал с радостью согласилась и, таким образом, сняла с меня тяжелый груз. Я назвал ей адрес магазина и отправился в университет в приподнятом настроении.

Выходя из машины, я увидел Азата. Он направлялся ко входу своей медленной, чуть раскачивающейся походкой. Он ни на кого не смотрел, взор его был скромно потуплен. Студентки и преподавательницы благосклонно и одобрительно взирали на него.

Я почувствовал приступ ревности. Внутри как будто что-то выворачивалось. Я последовал за ним и тоже попал в центр всеобщего внимания. Но одно обстоятельство так и жгло мои органы: девушки и женщины сперва задерживали глаза на нем, а потом уже переходили на меня. Самое «вкусное» получал Азат, а мне доставались лишь объедки. Я не мог смириться с таким раскладом событий. Все было внове для меня.

Да, ты был прав, Володя, ты был прав: Азат представляет для меня угрозу. Он дьявольски красив. На меня тоже смотрят, но только потому, что я крут. Нравлюсь женщинам не я, а то, что окружает меня, – машины, деньги, авторитет. Только теперь я понимаю. Зачем надо было ему переводиться в вуз, где безмятежно царствовал я? Трон мой тесный, и двое там не поместятся.

Я ускорил шаг и прямо у входа догнал Азата, задел плечом и, сделав вид, что даже не заметил его, зашагал дальше.

Наташи опять не было. Но я прекрасно понимал – типичная игра, и она до конца будет следовать ей, так как Наташе, как и всякой дочери Евы, свойственна женская гордость. Она будет ждать, когда я паду ниц перед ней и, заливаясь слезами, попрошу у нее прощения. Ничего такого не случится. Никогда не пойду я на такое унижение. Я мужик, и воля моя непреклонна! Я не должен дать слабину!