– Не «где», а «когда», Владимир Владимирович. – Груман постучал пальцем по фото офицера. – Главный корпус, аудитория «а – семь», лекция Якова Гройсмана, принцип неопределенности Гейзинберга, 1985год от Рождества Христова. – Груман отчаянно взмахнул недокуренной сигаретой – Я не могу играть в разные временные каналы без сингулярностей, господин Путин. Хотя бы это-то вы понимаете?

– Один год… – Произнес Владимир Владимирович.

– Вот именно! Господин Путин! Вот именно! – Груман не погасив сигарету, длинным удачным броском отправил ее в раковину с грязными чашками из-под кофе.

– И что им нужно? – Неопределенно спросил Путин.

– Молодым ученым нужна идея, Владимир Владимирович. Пока только это.

– Хорошо, господин Груман. Еще пару вопросов – я вижу, что вы устали и скоро меня оставите.

– Давайте. Вам тоже пора отдыхать.

– Кто такой Эрат? – Груман с силой потер лицо ладонями.

– «Такая», Владимир Владимирович, она женщина. Эрат – мой противник в нисходящем потоке. Я играю на восходящем потоке. Надеюсь, больше о нас вопросов не будет. Олег и Дмитрий в последствие смогут представить вам полную картину нашего бытия. Меня увольте. На свободных ставках и Эрат и Я играем против бога. Как и все.

– Вы устали? Господин Груман? – Груман пожал плечами и натянул шляпу на нос. – Я расходую полтора мегаватта энергии в секунду, общаясь с вами. Как вы считаете? Это легко? – Путин сел на постель и начал снимать футболку.

– Пожалуй, нам пора спать. Обоим. Объясните только, почему вы сказали, что не выживут даже тараканы? По нашим расчетам после обмена ядерными ударами в живых останется не менее половины населения планеты.

– Хорошо. – Груман сделал замысловатый жест рукой, словно сверлил в воздухе дырку. В том месте, где он рисовал «знаки» сгустилось нечто похожее на бледную шаровую молнию. Он погрузил туда руку по локоть и блаженно вздохнул.

– Господин Курчатов. Один из ваших физиков создал сверхмощную водородную бомбу. Ее мощность превышала шестьдесят мегатонн. В энергию переводилось шесть килограммов вещественной массы. После испытаний создание подобных устройств было прекращено, и в СССР и еще где бы то ни было. Почему? – Путин пожал плечами. Это было давно, и много он уже не помнил, по большому счету, физика лежала вне круга его компетенции. Тем не менее, кое какие обрывки информации в мозгу все-таки оставались.

– Насколько я знаю – Чрезмерно большие амплитуды землетрясений. Ударная волна обошла планету трижды. Более мощные устройства могут сместить планету с орбиты или расколоть кору. – Груман в отчаянии всплеснул руками и снова сел на стул.

– Хрустальные небеса. Земля на трех слонах и черепаха, плавающая в безбрежном океане. – Он пожевал губами. – Среди вас полно тех, которые верят в то, что земля плоская, хотя пользуются спутниковой навигацией. Я не понимаю – как противоречащие друг другу факты могут одновременно уживаться в ваших головах.

– Простите, Груман. – Путин снял футболку. – Слишком много информации. Тем более, я не физик и не планетолог.

– Хорошо, Владимир Владимирович. – Груман погасил шаровую молнию. Пошевелил просвечивающими пальцами и смиренно улыбнулся. – Вы – индуктор. Поэтому. – Он пожал плечами. – Не все потеряно. – Груман удобнее устроился на стуле. – Дело в том, что никакой заряд не сможет сместить Альфу с орбиты. Если вы помните, ну или может быть, знаете обычную динамику, то для того, чтобы передать импульс – тело должно быть упругим. Альфа наполовину жидкая. Импульс просто перейдет в те же самые землетрясения, волны на мантии и только. Система погасит энергию, расходуя ее на внутреннее трение.