Нет. Ошибки быть не могло. Нигде не пульсировало и намёка на мучительно-сладостные признаки прекрасных порывов.

А всё-таки, какая муха её укусила?

Он ещё раз прокрутил все пять дней.

А, чёрт, беседы с Поликарпычем!

Нет. Ничего особенного. Сидели, философствовали обо всём и ни о чём. Правда, высидев положенное приличием, он уходил спать. Что мог ей сказать Поликарпыч? А?

А может, про него? Про Игоря?

Вот!!! Чёрт. Как он сразу не догадался? Да-а. Вот она и звонила. Вот и прилетела. Во, дурак!

Он представил, как жил бы с Иркой.

Попытался представить.

Позвонила Алиночка. Он не ответил, а когда мелодия стихла, занёс Алиночку в «чёрный список».

Официантка принесла крепкого зелёного чая, а телефон ожил вновь.

Звонил Стас.

– Игорь, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Пусть не тратит зря время.

– Ты уверен? – Игоря Афанасьевича будто по стенке размазало. «Довыкаблучивалась Ирка!»

– Абсолютно. Сам посуди, зачем корпеть над рекламой сейчас, если для Сочи будем выпускать новую коллекцию.

– Не понял?

– Что, не понял? Я говорю, тормози свою Палладину по поводу рекламы. Я буду занят дня три, если за это время она успеет сделать какие-нибудь почеркушки по мебели, будет здорово. Понял?

– Да-да, конечно.

– Звони прямо сейчас, чтобы она зря не напрягалась. Давай, пока.

– Пока.

На середине «пока» мобильник продиньделенькал завершение соединения.

Барсавин положил таблеточку валидола под язык. Нет, не для его возраста такие передряги. Немного погодя он набрал Ирин телефон.

– Иришка!

– Да, Игорь.

– Надо бы встретиться.

– Ты же знаешь, что до завтрашнего вечера – край до послезавтра – с меня рекламные эскизы.

– Ира, Стас будет занят, так что у тебя целых три дня.

– А встречаться-то с какой целью?

– По делу.

– Ладно, жду.

Выплюнув остатки валидола, Игорь Афанасьевич поспешил на автостоянку.

Лестничная клетка оглашалась безутешными рыданиями Люси, уткнувшейся в Наташино плечо.

– Девчонки, что стряслось? – Игорь Афанасьевич перепугался не на шутку.

– Ой, Игорь Афанасьевич! Тут такое!!! – Лицо Наташи напряглось изо всех сил.

– Что такое?

– Понимаете, у Ирки роман с Люсиным сыном. И всё очень серьёзно, и зашло уже слишком далеко. – Наташа из кожи вон лезла, чтобы передать весь трагизм ситуации.

– Тьфу-ты! Я уж думал, кто-то помер.

Игорь Афанасьевич пошёл от них прочь.

– Зачем ты ему сказала? – сквозь слёзы и всхлипы промямлила Люся.

– А пусть знает, какие шашни его Ирочка крутит.

Должного впечатления Наташино заявление на Игоря Афанасьевича не произвело. Их с Ирой отношения отличались полной свободой, и они не раз делились друг с другом подробностями любовных похождений.

Однако перед её дверью он затормозился.

«А может… Может, у неё там с пареньком чего случилось? Тогда при чём тут разговоры с Поликарпычем?»

Он нажал кнопку звонка.

– Заходи.

– Ну, Иришка, не ожидал! Тебя что, на молоденьких потянуло?

– В смысле?

– Да вон Люси на плече Натали рыдает. Говорят, ты её старшо́го окрутила.

– Чего???

– Не веришь, иди сама глянь. На лестничной площадке скоро потоп будет.

Ира не пошла смотреть на Люсины слёзы, а взялась за телефон.

– Алло! Андрюша, ты? Дай-ка мне Юру.

– Ща!

– Юра, привет.

– Здрасть, тёть Ир.

– Ты в курсе? У нас с тобой роман.

– Чего???

– А-а, не в курсе! Я, честно говоря, тоже только что узнала.

– Тёть Ир, какой роман?

– Как в кино! Короче мать твоя по этому поводу на лестнице рыдает. Иди, забирай. Если сам вразумить не сможешь, меня зови.

– Тёть Ир, Вы серьёзно?

– Очень хочу надеяться, что нет.

– Во, блин! Ой, извините, тёть Ир.

– Ничего-ничего.

– Ладно. Спасибо. Я пошёл.

Ира положила трубку и села, самозабвенно глядя в потолок.