И вот, наконец, эта «жесть» закончилась, думала я в ту секунду, когда этот сумасшедший гул престал звучать на весь земной шар. К сожаленью это было только начало пыток для тех, кто выжил. Первое, что я увидела, когда открыла глаза – это глаза людей, – мужчин, которые смотрели на меня сверху, их было десять. Увидев, что я жива один из мужчин, стал толкать меня палкой в бока, говоря при этом:

– Вставай, вставай! – при этом голос был приглушенный и сожалеющий, но с четкой интонацией приказа. По всей видимости, я была долго без сознания и выжившие успели разделиться на группы. На таких как я счастливчиков-киперов5, выживших и пребывающих в сознании, также как и голкиперам досталась роль в футболе – единственных игроков на поле, которые могут играть руками в своей штрафной площади. На мертвых, но живых людей, не пришедших в сознание, безвольных и подчиняющихся всем людей-немтырей. Людей триплеров6 так я их назвала, которые искали и собирали нас. Эта стая мужланов в принудительном порядке, вела нас киперов и немтырей, подпихивая, не объясняя ничего, куда-то в сторону леса, который виднелся вдали. Местность была абсолютно незнакомая мне. Как я оказалась в другом месте я еще не понимала. Полуживых набралось человек тридцать, две девочки и по дороге еще восемь несчастных присоседилось к нашему непонятному и бессознательному движению. Мы просто шли, молча и даже девчушки лет девяти и семи, не проронили не одной слезинки. Такая покорность была совершенно объяснима. Туман стоял в голове, и мы просто не могли не то что говорить, но и думать не было сил. Ощущение тупости и рефлекторного страха не давали нам быть объективными. Запах сгнившего мяса, аммиака и гари в воздухе отчетливо пробивался в мозг, но мысли все равно не приходили. Ноги просто шли, глаза просто смотрели на разруху вокруг. Повсюду груды разрушенных строений, летающий пепел, обломки машин. Серый цвет неба наверно был очень даже к моему лицу, которое было все запекшейся крови, впрочем, как все мое тело, покрытое застывшей кровью и пеплом.

Несмотря на грязное небо, было видно, что уже смеркается к ночи. Разухабистый путь сменился на узкую тропику ведущую в лес. Воздух заметно стал легче и грудь, вдыхая воздух, наполнялась, словно невидимыми силами. Мозг постепенно начал разговаривать и звук радио в голове стал более отчетливым и мысли стали проясняться. Мысли бегали туда-сюда, куда именно я должна направить свою волю я еще не могла понять. Как вдруг я увидела посреди леса опушку, которую соединяли огромные длинные рытвины глубиной около двух метров. Это было точно такое же геометрическое соединение как девяти конечная звезда смерти. Я стала понимать, что это не та звезда смерти и люди, идущие рядом со мной они не из моей звезды. Еще через десять минут мы пришли к какой-то базе, напоминающий транспортный цех, ангар с круглым куполом оранжевого цвета, высокий и длинный. База ограждена забором асфальтного цвета. Вход через ворота, адекватных размеров, но очень плотный по толщине из прочного металла, при желании даже я могла бы залезть на него, так как он состоял из каких-то железных выступов. Двор базы в разы больше, соток двести или может пятьсот даже, где он заканчивался, зрение не могло уловить из-за наступившей ночной темноты. Нас затолкали в первую из десяти дверей ангара. Еле-еле горящая в дальнем углу комнаты лампа напоминала сарай в деревне. Комната с одной входной дверью и дверью соединяющая следующий вход ангара изнутри. Нас закрыли и предупредили:

– Хотите жить молчите и не звука – сами они тоже говорили почему-то очень тихо почти шепотом. Я обняла двух девочек, прижала их к себе. Разодранные платьице девочки постарше стало ее смущать, и я поняла, что к ней возвращается сознание. Я осторожно нагнулась и спросила шепотом ее имя. Она ответила тоже шепотом: